Мэтт Джонсон убежден, что психоделики можно использовать для изменения всех видов поведения, не только зависимости. На его взгляд, причина этого в их способности вызывать у людей достаточно драматические переживания и тем самым «выдергивать их из той эпопеи, в которой они увязли. Это в буквальном смысле перезагрузка системы – биологический control-alt-delete. Психоделики словно распахивают внутри нас окно, делая нас психически гибкими и давая нам возможность «освободиться от тех психических моделей, в согласии с которыми мы организуем реальность».
По его мнению, самая важная из психических моделей – это «я», или эго, которое растворяется под действием большой дозы психоделика и вызываемых им видений. Он говорит о «нашей приверженности шаблонно мыслить о своем „я“ как мыслительном центре». Эта приверженность к шаблонному мышлению или когнитивному стилю во многом роднит наркомана с депрессивным и онкологическим больным, одержимым мыслью о смерти или рецидиве.
«Это „я“, требующее, чтобы его психологически защищали любой ценой, является источником множества человеческих страданий. Мы увязли в некой эпопее, где мы предстаем просто как действующие в этом мире независимые, изолированные друг от друга агенты. Но это „я“ – иллюзия. Правда, когда прыгаешь с ветки на ветку, или убегаешь от гепарда, или пытаешься увильнуть от налогов, эта иллюзия может быть полезной. Но на системном уровне в ней нет ни грана истины. Можно примерить на себя любое количество более точных перспектив: что мы, мол, скопление генов, челноков для передачи ДНК; что мы всецело и полностью социальные существа, неспособные выжить в одиночку; что мы организмы в экосистеме, неразрывно связанные друг с другом на этой планете, летящей в никуда. Куда ни глянь, всюду видишь просто поразительный уровень взаимосвязанности, и все же мы продолжаем настаивать на том, что мы – индивидуальные агенты». Альберт Эйнштейн называл чувство разобщенности, свойственное современному человеку, «оптическим обманом сознания»[62].
«Психоделики выбили почву из-под этой модели. В неблагоприятных обстоятельствах это может оказаться опасным, приводя к кошмарным трипам или к чему-то еще более худшему». Джонсон приводит в пример Чарльза Мэнсона, который, по слухам, давал своим приверженцам ЛСД, чтобы сломить их волю и сделать их более послушными, что, по мнению Джонсона, выглядело более чем правдоподобно. «Но в надлежащей обстановке, где вам гарантируется полная безопасность, подобное вмешательство может оказаться весьма полезным для решения некоторых проблем вашего „я“» – проблем, одной из которых является зависимость. Смерть, депрессия, одержимость, нарушения пищевого поведения – все это усугубляется тиранией эго и фиксированными нарративами, которые оно плетет относительно наших отношений с миром. Временно свергнув эту тиранию эго и погрузив ум в состояние необычайной пластичности (Робин Кархарт-Харрис назвал бы его состоянием повышенной энтропии), психоделики – с помощью хорошего терапевта – дают нам возможность выдвинуть новые и более конструктивные истории о самих себе и наших отношениях с миром, истории, которые могут пройти проверку временем.