Бессмертных попросил быстро, буквально за полчаса, продиктовать проект послания вице-президента Янаева главам крупных государств относительно происходящего и включить в текст слова о том, что внешняя политика Горбачева будет продолжена. С этим проектом министр уехал на совещание в Кремль.
К концу дня Бессмертных собрал своих заместителей. По словам Квицинского, министр сказал, что есть три варианта действий: либо подать в отставку, либо вовсе ничего не делать, либо продолжать работать, чтобы не нанести ущерба внешней политике страны. Все высказались за третий вариант. После этого министр уехал на дачу. С ним общались по телефону. Говорили, что у Бессмертных дипломатическая болезнь. Он уверял, что страдал от приступа почечно-каменной болезни.
— Бессмертных оказался не на высоте, — констатировал Горбачев, вернувшись из Фороса.
В тот момент Михаил Сергеевич не признавал полутонов. Или ты поддержал ГКЧП, или остался верен президенту и законной власти.
С министром иностранных дел разговаривал жестко:
— У меня создалось впечатление, что вы вели себя пассивно в эти три дня.
Бессмертных не согласился:
— Это неправильно! Вам наговаривают на меня. Я единственный из ваших соратников, кто прошел через это испытание. Все были в отпусках. А я старался сделать все, чтобы защитить нашу политику.
— У меня иная информация, — сказал Горбачев.
Бессмертных подал в отставку. В иное время Александр Александрович, высококвалифицированный дипломат, оставался бы министром долгие годы. Он собрал коллегию, пересказал разговор с президентом. Провожали его с сожалением, к нему в министерстве относились очень хорошо.
Утром 28 августа президента СССР соединили с советским послом в пока еще единой Чехословакии Борисом Дмитриевичем Панкиным. В посольстве аппарат междугородной правительственной связи по инструкции находился в отдельной звуконепроницаемой будке, где было душно и тесно.
— Здравствуй, Борис Дмитриевич, — буднично сказал Горбачев, словно они только вчера расстались, — ты можешь сейчас прилететь в Москву?
— Если вы вызываете, конечно.
— Тогда прилетай сегодня же и прямо ко мне в Кремль… Прямо из аэропорта… Речь идет о назначении тебя министром иностранных дел…
Панкин ответил четко:
— Могу я ответить так: я немедленно вылетаю, но в дороге буду думать.
Аэрофлотовский самолет задержали в пражском аэропорту, чтобы посол успел собраться. В Кремле у Панкина несколько раз проверяли документы, пока он не попал к помощнику Горбачева по международным делам Черняеву. Анатолий Сергеевич объяснил Панкину, что никто Горбачеву не называл его кандидатуру, это его личный выбор. Вспомнил, что знаком с Панкиным еще с комсомольских лет.