Научная концепция Гайдара совпадала с моей внутренней решимостью пройти болезненный участок пути быстро. Я не мог снова заставлять людей ждать, оттягивать главные события, главные процессы на годы. Раз решились — надо идти!»
Конечно, на Ельцина, как на советского человека, действовала магия знаменитой фамилии. Ему приятно было видеть внука легендарного писателя Аркадия Гайдара. Но Борис Николаевич не настолько сентиментальный человек, чтобы подчинять кадровые решения велению души. Он почувствовал в Егоре Тимуровиче то, что другим открылось значительно позже: твердость и упорство. Ельцин назначил Гайдара вице-премьером и одновременно министром экономики и финансов.
Многие и по сей день недоумевают, почему реформа была доверена мало кому известному Гайдару, а не Григорию Алексеевичу Явлинскому, тогда самому популярному в стране экономисту?
Сам Борис Николаевич ответил на этот вопрос так: «Измученный борьбой за свою программу, Явлинский уже приобрел некоторую болезненность реакций. Кроме того, чисто психологически трудно было возвращаться во второй раз к той же самой — пусть и переработанной — программе «500 дней» и ее создателям».
Говорят обычно, что стратегический просчет Явлинского состоял в том, что он предпочел остаться теоретиком, ни разу не рискнул взять на себя ответственность за реальное дело. Поздней осенью 1991 года Григорий Алексеевич как раз готов был взяться за проведение экономических реформ, желал этого. Но Ельцин разлюбил Явлинского, когда тот, проработав в правительстве в 1990 году всего три с половиной месяца, подал в отставку.
Можно понять почему. Его назначили вице-премьером по экономической реформе, однако же у него не было ни права подписи, ни реальной роли в правительстве. Но Ельцина заявления об отставке раздражали, и он обычно навсегда расставался с таким человеком.
Когда Явлинский ушел, его коллега по российскому правительству вице-премьер Михаил Дмитриевич Малей сказал мне:
— Григорий не боец… У Явлинского нет административной жилки, железной воли, которой щедро одарен Анатолий Чубайс.
После августовского путча Явлинский на несколько месяцев оказался вместе с Силаевым в союзном руководстве и пытался управлять Россией. Это тоже едва ли понравилось Ельцину. Он охладел и к Силаеву, и к Явлинскому.
Вернувшись из Сочи, Ельцин словно пробудился после летаргии и принялся за дело. Объявил о программе экономических реформ, о шоковой терапии, о повышении цен и приватизации мелких и средних предприятий. Мало кто тогда в стране реально представлял себе, что все это означает на практике.