В мозгу проносились отрывки воспоминаний: погоня за лимом, гнев Хаса, огненный шар, удар...
Теперь Э-Чи не сомневался, что он умер. Смирившись с этим, он сел и открыл глаза.
Так вот какой вигвам Великого Хаса!
Э-Чи вытянул руку и уперся о что-то твердое. Оно было прозрачное, словно вода горных озер, и твердое, как камень. Оно куполом окружало Э-Чи со всех сторон, и в то же время воздух свободно проходил сюда. Э-Чп мог поклясться, что различает знакомые запахи влажной травы, прелых листьев, цветов кустарника.
Внутри купола было светло, а дальше все скрывалось в полумраке.
Подстилка, на которой сидел Э-Чи, оказалась мягкой и белой, как пух убитой утки.
Внезапно Э-Чи почувствовал, что на него кто-то смотрит из темноты. В ночном лесу он не раз встречался с ягуаром. Э-Чи знал жестокий, давящий взгляд узких зрачков хищника. Но взгляд из темноты был совершенно другим. Он рождал во всем теле необычную легкость, пьянил больше, чем перебродивший сок сахарного тростника, и вызывал чувство непонятной радости.
Так мог смотреть только Великий Хас!
Повинуясь необыкновенному чувству, родившемуся в глубине души, Э-Чи стал на колени и протянул руки в темноту, навстречу взгляду.
И вдруг вспыхнул яркий свет! И зазвучали звуки громче, чем трубный голос лима, призывающий самку, приятнее пения птиц. Звуки то росли, то утихали. Они сплетались между собой, как лианы, и рассыпались, словно капли дождя, падающие на жертвенный камень. Потом в воздухе повис один звук, похожий на звон спущенной тетивы лука.
Э-Чи увидел Великого Хаса!
Хас стоял на небольшом возвышении возле дальней белой стены вигвама. Он был на голову выше Э-Чи, хотя тот считался самым высоким в племени. Кожа Хаса отливала бледной голубизной. Хас смотрел необыкновенными глазами. Черные, огромные, в пол-лица, они светились спокойным светом мудрости. Они будили в сознании Э-Чи далекие воспоминания и неясные образы.
У ног Великого Хаса лежал удивительный зверь. Э-Чи никогда не видел такого. Он был похож на дикобраза, иглы которого все время шевелились и меняли свой цвет.
Великий охотник был укутан в серебристую шкуру, которая подчеркивала стройность его фигуры и при каждом движении переливалась разноцветными искрами.
Повинуясь движению гибких рук Хаса, звуки смолкли. Великий охотник заговорил.
Его голос был звонок и мелодичен. Хас как будто рассказывал что-то. Он горячо оправдывался, убеждал, спрашивал.
И хотя Э-Чи ничего не понял из сказанного, он все же был уверен, что Великий Хас не желает ему зла.
С такими глазами нельзя сердиться из-за убитого лима.