Из кабины выскочил капитан.
– Д’гарровы чародеи!!! ОПЯТЬ?! – взревел он, всплеснув руками. – Майверус! Быстро сюда! Спасай нас от рифов, живо!
Со всех сторон повыбегали моряки, а из откинутой крышки трюма вылез пожилой колдун. Ругнувшись, он закатал рукава лоскутного свитера: на запястьях сверкнули два красных браслета-накопителя. Одной рукой маг ухватился за штурвал, другой начал выплетать узорчатый танец магической формулы.
Вибрация! Удар!
Судно скрипнуло и, закатив паруса, как глаза, стало медленно заваливаться набок. «Не спас!» – хладнокровно отметила Ладислава.
– А-а-а-а-а-а! – дружно завопили пассажиры где-то в утробе шукки.
Борт неумолимо взмывал вверх – соразмерно тому, как опускался другой.
– Havern`oi, siib a`grah! – надрывался чародей у штурвала. – Kraa-kren, kraa-kren, kraa-kren!
– Козлы! Все маги – козлы! Опять из-за них все пошло по жвылковой хряське! – стонал капитан, обеими руками вцепившись в борт рядом с Лади.
Ладиславе тоже хотелось ругаться. Может, она даже научила бы моряка паре емких фраз – прямиком из жандармского корпуса, – но рот был занят: в зубах Ладислава сжимала перемычку драгоценного саквояжа.
Так что Найт висела молча и недоумевала, ибо судно, встав почти вертикально, замерло. И больше не тряслось. О борта не бились волны, пробоин не наблюдалось. Как-то по-другому утлые шукки должны налетать на рифы…
Ладислава скосила глаза на капитана. Он продолжал масштабно сквернословить, но в целом не казался героем чрезвычайной ситуации. Да и хоровое «а-а-а-а» из каюты теперь звучало бодро, как застольная песнь.
Что за ерунда?
И тотчас откуда-то снизу, из-под корабельного дна, донесся дикий, до нутра пробирающий рев. Очень обиженный, будто у самой земли-матушки отняли конфетку.
– Тантаклина! – позвал маг. – Тантаклина, это я, Майверус Гринт! Пожалуйста, наклони голову чуть влево! Я сам недоволен – веришь?
– РУ-У-У-А-Р! – утробно пожаловались волшебнику.
После чего корабль еще раз дернулся и медленно выровнялся.
– Жмыхову мать твою, Академия Буря! – смачно сплюнул капитан, поднялся и тотчас убежал куда-то на мостик.
Ладислава с трудом разжала пальцы. Потом зубы.
Взъерошила и без того дыбом вставшие волосы. Оглянулась. Все сохраняли завидное спокойствие. Несмотря на то, что… Девушка поперхнулась и протерла глаза.
…Да, несмотря на то, что корабль теперь не плыл по Гремящему морю, а приклеился, как диковинная шляпка, к голове огромного кракена.
Кракен сидел на дне морском – сильно обмелевшем – и, кажется, был крайне недоволен тем, что ему не хватает глубины, чтобы спрятаться с макушкой. Он раздраженно бил щупальцами по скалам, обнажившимся тут и там, и тихо гудел. Эдакий раздраженный младенец.