— С пряниками? — ухмыльнулся прапорщик.
— А то!
— Тогда наливай.
Пряников у ездового, конечно, не было, зато нашлось несколько не совсем еще черствых туркменских лепешек, купленных перед самым началом похода. Получив одну из них, Будищев по-братски отломил половину Шматову. Затем положил на свою часть кусок колбасы и с аппетитом вгрызся в полученный бутерброд, время от времени отхлебывая маленькими глотками ароматный чай.
— Ништяк! — похвалил он, утолив первый голод.
— На здоровье, вашбродь, — правильно понял его ездовой.
— Федя, а ты чего куксишься? — повернулся Будищев к денщику, отставившего лепешку в сторону и без энтузиазма мусолившего сухарь.
— Да не хочу я, — вяло ответил тот.
— С чего это?
— Не нравятся мне эти лепешки.
— Фигасе, — хмыкнул прапорщик, — в Бами хомячил за милую душу, а тут корчишь из себя не пойми чего!
— Так ен узнал, как здешние женки тесто месят, — хохотнул Егорыч.
— В смысле? — удивился Дмитрий.
— Да ладно вам! — пошел пятнами Федька.
— Ну-ка подробнее с этого момента!
— На чреслах они хлеба замешивают! — с отчаянием в голосе ответил денщик, поняв, что от него не отстанут.
— Где?
— Ну вот тута, — охотно показал на себе ездовой.
— На ляжках, что ли?[35]
— Ну да.
— И в чем проблема? — пожал плечами прапорщик, делая себе очередной бутерброд.
— Ой, — схватился за рот молодой матрос и бросился прочь, под смешки более опытных товарищей.
— Ладно вам! — прервал неуместное веселье командир. — Те у кого желудок слабый, пусть сухари едят. Их-то хоть нормально выдали?
— А как же, — охотно ответил Егорыч. — Интенданты расщедрились ажно по фунту в рыло. И круп двадцать четыре золотника.[36] Ешь, не хочу! Хорошо хоть казачуры овечек пригнали. С мясным приварком, глядишь, ноги-то не протянем.
— Н-да, началась осада, — мотнул головой Дмитрий. — Ну ничего, мы тут несколько мешков пшеницы надыбали. Надо мельницу поискать, глядишь, с мукой будем.
— Лучше ее коням. А то им всего по гарнцу[37] овса выделили. Хорошо хоть саману[38] тут вволю, можно подмешивать.
Судя по убежденности Егорыча, он и впрямь считал, что лошадям корм нужнее, а люди и так перебьются. Стоит ли удивляться, что высокое начальство думало точно так же. Это была одна из тех вещей, к которым Будищев так и не смог привыкнуть в этом времени, несмотря на весь свой цинизм. Впрочем, сейчас ему было не до этого. Подкрепившись и обогревшись, он вышел наружу, чтобы проверить все ли в порядке.
Пройдясь по позициям и убедившись, что пулеметы вычищены и смазаны, огневые точки оборудованы, лошади накормлены и убраны от греха и шальных пуль подальше, Дмитрий остановился рядом с вышедшим покурить солдатом из Самурского полка. Тот, заметив офицера, вытянулся, и хотел было рапортовать, но прапорщик остановил его.