Расстёгиваю одежды и достаю свой член. Достаю и вижу ужас в глазах Алисы.
– Вот он какой...
Она наклоняется и тихонько целует его. Берёт свои тонкими пальчикам и, придерживая, целует весь, начиная с головки и опускаясь к яичкам. И их она тоже целует.
Это безумие. Оказывается, просто поцелуи тоже могут свести с ума, если… если мучить себя ими слишком долго.
Я забрызгиваю личико Алисы и она застывает.
– О! – она в изумлении прижимает ладони к своим щекам. – Что это?!
– Что-это?! – я пытаюсь на ходу придумать самое простое объяснение. – Сок жизни.
Ну, такое себе объяснение, но сейчас, после того, что я натворил, мне не до великих раздумий и гениальных идей.
– Сок? – она недоверчиво смотрит на меня.
– Да. Он рождает новую жизнь.
– Я хочу попробовать его, – говорит она и не дожидаясь моего ответа, высовывает язычок и проводит им по члену. Она облизывает его, спускаясь и затем снова поднимаясь к головке. Облизывает старательно, и кажется, с удовольствием.
– Почему сок жизни пахнет ягодами? – спрашивает она, поднимая ко мне своё личико с крохотной белой каплей на губах.
– Потому что это сок жизни, – отвечаю я, наблюдая, как она быстрым движением своего острого язычка слизывает и эту крохотную белую капельку.
* * *
* * *
Просыпаюсь от шума на улице. Я слышу голос Алисы… и даже, кажется, её плач.
Плач?!
Выскакиваю из постели, торопливо натягиваю на себя одежду, толкаю дверь на балкон и вижу корабль зависший над улицей перед домом, а внизу кучу людей, Тринити залитого кровью у них на руках и плачущую, испуганную Алису рядом.
Тринити бережно несут к дому – так бережно, словно жизни в нём осталось совсем чуть-чуть.
Алиса выпускает руку отца и бежит к дому, чтобы распахнуть дверь, а я, натянув сапоги, несусь по лестнице вниз – моя спальня здесь на втором этаже.
Когда спускаюсь, вижу Тринити на полу посреди комнаты. Люди, которые принесли его – судя по одеждам какие-то вооружённые бродяги – расступаются. Я вижу растерянность на их лицах. И ожидание – они смотрят на Алису, заплаканную Алису и, как будто, ждут указаний.
То, что его не стали заносить наверх, на постель, и даже не положили на диван, который стоит всего в двух шагах – очень плохо. Это означает только одно – раны слишком серьёзны и каждое лишнее движение может оказаться смертельным.
– Что с ним? – спрашиваю, когда подхожу ближе.
Спрашиваю не у Алисы – она сейчас в таком состоянии, что просто не услышит меня. Она сидит на полу рядом с отцом, держит его руку в своих., словно пытаясь теплом свой крови удержать в нём жизнь.
– Южные Псы подослали убийц, господин, – почтительно отвечает один из этих вооружённых людей. – Одного мы закололи, а второго поймали.Они давно точили зуб на нас, и вот решились. Говорил я нашем господину, не соваться так далеко за Железный Порог, а он как всегда – не послушал.