От шкипера и матросов, а также из судовых документов узнали, что у Курильских островов совсем недавно развернуты дозорные линии из мобилизованных рыбацких шхун и небольших пароходов с частично военной командой, базирующихся на Шикотан-ван. Некоторые паровые суда оснащены радио.
В самой бухте стоит угольщик и большой вооруженный брандвахтенный пароход, имеющий сильную станцию беспроволочного телеграфа. Он выходит на перехват всех подозрительных судов, обнаруженных дозорами. Сведения, полученные от патрульных судов, передают дальше на остров Хоккайдо при помощи его станции.
Никаких военных кораблей в бухте не было с зимы. Два дня назад часть дозорных сил была вызвана к проливу Цугару, так что в Шикотанван теперь остались лишь парусные корабли охраны, брандвахта и угольщик. Их опознавательные сигналы нашли среди бумаг на мостике «Ибури-Мару», хотя сигнальную книгу японцы успели выбросить.
Поскольку пароход не имел радиостанции, ничего о радиопозывных или системе радиосвязи на островах капитан не знал. Навигационных знаков, кроме уже известных, также не показал. Ни о каких береговых укреплениях в бухте или где-то еще на Курильских островах шкипер никогда не слышал. Военных, кроме тех моряков и гардемаринов, которыми были доукомплектованы мобилизованные суда, тоже никогда не видел.
Опасаясь, что стрельба может привлечь внимание японских дозоров, Небогатов приказал снова ворочать к востоку и увеличить ход до одиннадцати узлов. Так шли около часа, затем снова повернув к проливу Екатерины. В восемь часов утра ход сбавили до экономического, но свободные котлы из действия пока не выводили.
За ночь «колбасу» удалось залатать и заново наполнить газом. Погода вполне позволяла провести аэроразведку, чем немедленно и воспользовались. Однако шар в поднятом положении держали не более двадцати минут, из соображений скрытности. За это время поднявшемуся в корзине лейтенанту Алексееву удалось достаточно хорошо осмотреться. С достигнутых четырехсот метров было видно на пятнадцать миль. Далее все тонуло в сплошной мгле, предвестнице почти постоянных туманов, скрывающих Курилы летом. Это было все же больше, чем с мостиков, и даже с марсов на мачтах, откуда видимость ограничивалась шестью, а в периоды прояснений десятью милями. Никаких дымов или других тревожных признаков обнаружено не было.
Это заметно успокоило командование. Из-за накопившейся общей усталости экипажей и беспокойной ночи нервы у людей уже сдавали. Пробили «отбой боевой тревоги». Приказом адмирала свободные от вахты отправлялись обедать, с выдачей винной порции, и отдыхать. Остальные свою чарку и обед должны были получить позднее. Одновременно сигнальные вахты, в том числе и на пароходах, приказали удвоить.