Тут он вспомнил про вручённое недавно прошение и извлёк из‑за пазухи свиток. Озадаченно осмотрел. Дорогой пергамент, подвешенная на шнурке печать… Ах, верблюд тебя забодай, а печать‑то государственная!.. Ар‑Шарлахи сорвал шнур и развил пергамент. Прочёл, не поверил, прочёл снова…
В этом изумлённом оцепенении его и застала вернувшаяся из порта Алият.
— Отправила! — победно сообщила она. — Тут боевым‑то кораблям приткнуться негде, а он ещё со своими… — последнее слово Алият произнесла про себя, и вряд ли это слово было приличным. Потом обратила внимание, что Ар‑Шарлахи слушает её с ошарашенным видом и что на коленях у него лежат свиток и шнур с печатью.
— Уж не указ ли? — язвительно осведомилась Алият, опускаясь напротив.
— Указ, — медленно проговорил он, по‑прежнему не сводя с неё озадаченных глаз. — Только не мой. Это указ Улькара…
— Откуда?
— Старикан какой‑то вручил. Я думал, прошение…
— Ты что, совсем с ума сошёл? — накинулась вдруг на него Алият. — Берёт, разворачивает свиток из Харвы! А если он отравлен? Тогда что?..
Ар‑Шарлахи тупо взглянул на собственные ладони, осмотрел подушечки пальцев.
— Да нет вроде… Ты прочти! — он протянул пергамент. Алият бросила на него подозрительный взгляд, и казалось, что обиделась.
— Сам прочти!..
Тут Ар‑Шарлахи сообразил, что с грамотой Алият, очевидно, не в ладах, хотя и поминает в поговорках буквы «альк» и «бин». Развернул пергамент и медленно, заново удивляясь каждому слову, прочёл:
— «Улькар, государь и повелитель Единой Харвы, непостижимый и бессмертный, повелевает своему слуге Шарлаху продолжить поход за морской водой и за будущие его заслуги возводит своего слугу Шарлаха в чин караванного… — тут Ар‑Шарлахи запнулся и как‑то даже боязливо взглянул на оцепеневшую Алият, — …а также прощает ему все его провинности…»
Молчание было долгим.
— Ещё раз, — отрывисто попросила Алият. Ар‑Шарлахи зачитал указ ещё раз.
— Подпись — его? — с трепетом спросила она.
Он пожал плечами.
— Наверное… Откуда я знаю!..
— А… когда?..
Он взглянул на число.
— Одиннадцать дней назад… То есть ещё до Зибры, до кивающих молотов… Странно, что передали только сейчас… Или нарочно не спешили передать?.. Как считаешь?
Последнего вопроса Алият не услышала.
— Старикана этого уже искать поздно… — что‑то напряжённо прикидывая в уме, выговорила она. — А пергамент — спрячь на всякий случай куда-нибудь… И держи при себе… Полезный пергамент… Только, слышишь, — всполошилась она вдруг, — чтобы Кахирабу об этом — ни слова! И вообще никому!..
— Да уж не глупенький, — проворчал он, свивая послание в тугую трубку. — Сам понимаю…