Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями (Лагерлёф) - страница 40

И верно, перепонка между пальцами была вся изрезана и висела кровавыми клочьями.

— Опять его проделки! —сказал Смирре и, перешагнув через мокрую выдру, побежал дальше.

Ночь уже подходила к концу, когда из-мученные гуси увидели вдалеке одинокую скалу. Она высоко торчала среди других скал, как поднятый палец великана.

Это было надёжное убежище от всех врагов, и, собрав последние силы, гуси полетели к скале.

А Смирре, тоже собрав последние силы, побежал за ними.

Но по земле путь длинней, чем по воздуху. Когда Смирре подбежал к подножию скалы, гуси уже спали на ее вершине.

Опытным взглядом бывалого охотника Смирре оглядел скалу.

«Не стоит и пробовать, только ноги переломаешь! — подумал он. — Зато поразвлечь их можно».

Он сел на задние лапы, задрал кверху морду и начал выть, скулить, скрипеть зубами, щёлкать языком… А эхо трижды повторило за ним каждый звук, так что воздух кругом дрожал и гудел от лисьего концерта.

Смирре недаром старался. Гуси проснулись, зашевелились, тревожно загоготали. Но резкий голос Акки Кнебекайзе остановил их:

— Опасности нет! Спите спокойно.

И, когда гуси утихли, а Смирре замолчал на минуту, чтобы перевести дух, Акка подошла к самому краю утёса и сказала:

— Это ты тут шатаешься, Смирре?

— Да, это я, — ответил Смирре. — Не хотите ли вы напять меня в сторожа? Тогда вас ни одна куница, ни одна выдра не потревожит. А то, боюсь, вы не очень-то выспались сегодня.

— Так это ты подослал к нам куницу и выдру? — спросила Акка.

— Не стану скромничать, — я, — сказал Смирре. — Я хотел отблагодарить вас за развлечение, которое вы мне доставили в лесу на берегу озера. Только каждый развлекается, как умеет: вы по-гусиному, а я по-лисьему. Впрочем, я готов помириться с вами. Если ты, Акка, бросишь мне мальчишку, которого вы с собой таскаете, я оставлю вас в покое. Вот тебе моё честное лисье слово.

— Нет, — сказала Акка, — мальчишку ты никогда не получишь. Вот тебе моё честное гусиное слово.

— Ну что ж! Тогда пеняйте на себя, — сказал Смирре. — Пока меня носят ноги, вам не будет житья. Это так же верно, как то, что меня зовут Смирре!