И Марта побежала по лужайке, взмахивая на ходу крыльями. Потом она вдруг подпрыгнула и полетела.
— Прекрасно! Прекрасно! Вы отлично летаете! — закричал Мартин. — Нильс, садись скорее!
Нильс вскочил ему на спину, и они полетели.
Марта оказалась очень способной ученицей. Она всё время летела вровень с Мартином, ни чуточки от него не отставая.
Зато Мартин никогда ещё не летал так медленно. Он еле шевелил крыльями и каждый час устраивал отдых.
Нильс даже испугался. Он наклонился к самому уху гуся и зашептал:
— Что с тобой, Мартин? Уж не заболел ли ты?
— Тише, тише, — тоже шёпотом ответил Нильсу Мартин и покосился на Марту. — Как ты не понимаешь! Ведь она в первый раз летит. Забыл, каково мне приходилось поначалу-то!
Так они и летели в пол-лёта. Хорошо ещё, что никто их не видел. Все птичьи стаи давно их опередили.
2
Каждый раз, когда Нильс смотрел вниз, ему казалось, что вся земля путешествует вместе с ним.
Медленно тянулись поля и луга.
Бежали реки, — то спокойно разливаясь по долинам, то шумно перепрыгивая через каменистые пороги.
Деревья, упираясь корнями в землю, взбирались по горам до самых вершин, а потом сбегали по склонам — где врассыпную, где густой толпой.
А солнце оглядывало всю землю и всех подбадривало:
— Вперёд! Вперёд! Веселее!
Но чем дальше Нильс летел на север, тем меньше становилось у него спутников. Первыми попрощались с Нильсом вишнёвые и яблоневые деревца. Они кивали ему вслед, наклоняя головы в пышных белоснежных шапках, как будто хотели сказать:
«Дальше нам нельзя! Ты думаешь, это снег на наших ветках? Нет, это цветы. Мы боимся, что их прихватит утренним морозом и они облетят раньше времени. Тогда не будет осенью ни вишен, ни яблок. Нет, нет, дальше нам нельзя!»
Потом отстали пашни. С ними остановились на месте и сёла. Ведь в сёлах живут крестьяне. А что делать крестьянам без полей, на которых они взращивают хлеб!
Зелёные луга, где паслись коровы и лошади, нехотя свернули в сторону, уступая дорогу топким мшистым болотам.
А куда подевались леса? Ещё недавно Нильс летел над такими густыми чащами, что за верхушками деревьев и земли не было видно.
Но сейчас деревья будто рассорились. Растут вразброд, каждое само по себе.
Буков давно и в помине нет.
Вот и дуб остановился, точно задумался, — идти ли дальше.
— Шагай, шагай! — кричит ему сверху Нильс. — Чего ты боишься?
Дуб качнулся вперёд, опять задумался, да так и застыл на месте.
— Ну и стой себе, если ты такой упрямый! — рассердился Нильс. — Вон берёзки и сосны храбрее тебя!
Но берёзы и сосны тоже испугались севера. Назад-то они, правда, не повернули, зато скрючились и пригнулись к самой земле.