— Бедная Джозефина! — повернулась она к Джо.
— Почему бедная? — искренне удивился Джо.
— Ну, — разъяснила Душечка для непонятливых, — у Дафны — жених, у меня… — Душечка на мгновение замялась, — кавалер… А у тебя, Джози, никого… — Казалось, еще минута — и Душечка зарыдает над судьбой несчастной Джози, но оптимизм взял верх. — Мы тебе тоже кого-нибудь подыщем!
И не успел Джо начать кричать и возмущаться, что никогда и ни за что на свете не будет иметь дела с «этими грубыми волосатыми животными», как в замке повернулся ключ, дверь отворилась и в номер без стука заявился тот нахальный мальчишка-коридорный в белой курточке с погончиками, что приносил Дафне цветы от Филдинга.
— А вот и мы, крошка! — И он ринулся прямиком к кровати Джозефины.
На хором заданный вопрос, как он сюда попал, мальчишка оттянул галстук-«бабочку» на резинке и показал запасной универсальный ключ от всех дверей в мире.
Джо скривился, как от зубной боли, и тут же с головой нырнул под одеяло, где и пребывал все то время, пока Джерри и Душечка пинками и увещеваниями вытуривали мальчишку в коридор. Хорошего кавалера Бог послал Джозефине. А впрочем, с приличными девушками всегда так бывает — Господь непременно вознаграждает их добродетель…
«Коломбо Белые Гетры, делегат от Чикаго»
Пока Джо в свободное от основной работы время изображал миллионера, уставшего от невзгод и несовершенства мира и желающего отдохнуть и отвлечься вдали от мирской суеты, Душечка покоряла сердце миллионера, а Джерри из последних сил танцевал танго с Осгудом, в холле отеля появились какие-то немногословные люди в черных шляпах, надвинутых едва ли не на уши. Они подошли к стойке портье и получили ключи от лучших номеров отеля, и скоро в холле появился транспарант с каким-то странным приветствием: «Привет участникам 10-го ежегодного съезда любителей итальянской оперы!» Скоро по всему отелю зашныряли темные личности, и сомнений не могло быть: в отеле происходило нечто важное.
И в тот момент, когда нахального коридорного, покусившегося на честь консерваторки Джозефины, вынесли из четыреста тринадцатого номера, на пороге отеля показался не кто иной, как Коломбо Белые Гетры собственной персоной, как всегда, безукоризненно одетый и невозмутимый, в окружении своих «адвокатов».
Один из «адвокатов» по привычке оглядывал все вокруг — нет ли засады. Он поднял глаза к потолку и, прочитав по складам, что отель приветствует любителей итальянской оперы, громко захохотал.
— Эй! — толкнул он в бок другого «адвоката», вообще не умевшего читать, — Это о нас!