— Ну, давай, рассказывай. — Катя улыбнулась и осторожно коснулась моих пальцев. — Что у тебя там? Предали? Обокрали? Убили?
— Попытались, — кисло усмехнулся я. — Шарахнули булавой по голове — и за борт. Не насмерть, но все равно обидно.
— Да уж… Суровые средневековые нравы. — Катя подняла бокал. — Ну, видимо, за твое здоровье.
— Ага, — хмыкнул я.
Коньяк прокатился по глотке теплым живительным огнем, провалился в желудок и тут же начала действовать. Во всяком случае, настроение чуть улучшилось. Я тут же налил в бокал еще.
— Понятно… Пошла тяжелая артиллерия, — вздохнула Катя. — И кто тебя так?
— Свои… традиционно. — Я опрокинул в себя еще половину бокала залпом. — Твои обожаемые бедняжки неписи. Вот так стараешься для них, честно веришь, что это не просто набор циферок и пикселей… а они тебя — булавой. И все.
— А ты?..
— Нет, ничего особого важного не потерял. — Я похлопал себе по боку — там, где в игре на поясе висела сумка с осколками «Светоча». — Кроме веры в светлое будущее. Зачем вообще считать их за людей, если они ведут себя, как… как…
— Как люди. — Катя склонила голову. — Боятся, предают и убивают. Алекс создал этот мир чересчур… настоящим.
Я на всякий случай оглянулся, но официантка приклеилась взглядом к плоскому экрану телевизора под потолком и не обращала на нас ровным счетом никакого внимания.
— Ага. Только в настоящем мире нельзя выпускать кишки плохим дядям. — Я вытряхнул себе в рот остатки коньяка и снова налил — на этот раз примерно три четверти. — А там — можно. И мне сейчас очень-очень хочется как раз этим и заняться.
— Не буянь. — Катя открыла меню. — И возьми чего-нибудь покушать. Или тебя уберет за десять минут, и ты не расскажешь мне, что собираешься делать.
— А у меня так много вариантов? — Я пожал плечами. — Отправлюсь в путь, как маленький хоббит. Сам отыщу все осколки и выброшу их… в пламя Роковой горы. Или засуну кому-нибудь куда поглубже.
— Наверное, так и надо. — Катя пригубила коньяк. — Ты уже выше… всего этого. Пусть они сами разбираются со своими делами. А ты разберешься со своими. Я в тебе не сомневаюсь, Антон. Ты… ты хороший.
— Да? Кто это тебе сказал?
Злоба, уже понемногу улетучивавшаяся из головы под действием добротного армянского продукта, вдруг вернулась вся разом. Катя будто бы случайно зацепила скальпелем какой-то йотунов гнойник — и маятник качнулся в обратную сторону.
— Я не хороший Кать. — Я сжал кулаки. — Вот ни разу. А когда пытаюсь хотя бы немного не быть скотиной — получаю или нож под ребро, или булавой по голове. И знаешь, мне надоело.