– Согласен, но офицеры не поймут вашего отсутствия, – он объяснял мне это так, словно я пятилетний ребенок. – Не волнуйтесь, все объясним провалами памяти после побоев и издевательств над вами красного быдла, тем более что наши лица тому живое подтверждение. Как со столом?
– У нас есть водка, колбаса и половина окорока. Остальное приготовит хозяйка. Я договорился.
– Отлично.
Офицеры пришли втроем. На них была серая форма, покрой которой мне еще при встрече с сотником показался необычным. Впрочем, мы еще тогда выяснили, чтобы отдать дань украинским традициям, верхняя часть офицерской формы шилась, как жупан, а из-за мышиного цвета формы их дивизию неофициально называли серожупанной. В самом начале вечера знакомство происходило чинно, по всем правилам хорошего тона. Приятель фон Клюге, сотник Всеволод Буйницкий представил своего заместителя, значкового Владимира Козицкого и сотника Сергея Казимировича Мирского. Я сразу про себя отметил, что лица двух офицеров-кавалеристов были загорелые и обветренные, движения резкие, голоса громкие, а у Мирского, очевидно, штабника, было незагорелое лицо человека, проводящего свое время за письменным столом. Вот только взгляд у него был слишком цепкий, внимательный и настороженный для штабной крысы, да и не пригласили бы его с собой просто так эти рубаки.
«Разведка или контрразведка. Впрочем, ты-то мне и нужен».
Господа офицеры принесли с собой две бутылки коньяка подозрительного разлива, а когда мы выставили казенную водку, явно обрадовались, как и домашней колбасе с окороком.
– Господа, где тот магазин с такими деликатесами?! – воскликнул значковый Владимир Козицкий. – Отменный окорок, право слово! Уже не помню, когда такой и ел! Помню, отмечали мы в ресторане…
– Погоди, Владимир! Нам больше другое интересно: как эти два героя, не побоюсь этого слова, господа, бежали от красных, при этом покрошив целый отряд чекистов! Вадим Андреевич, Михаил Генрихович, мы хотим услышать от вас рассказ!
– Да, господа! Поведайте нам о вашем рейде по тылам красных! – сразу подхватил Козицкий, который судя по всему, был, как пишут в книгах, добрым гулякой, бабником и отменным рубакой. – Только давайте сначала, господа, выпьем! У меня тост! Выпьем за нашу молодость, за девушек, которых мы любили, за наши разгульные пьянки! Выпьем за то, что безвозвратно ушло и больше уже никогда не вернется!
Некоторое время за столом было молчание. Все дружно закусывали. Но стоило сотнику Буйницкому открыть рот, как его снова перебил значковый:
– Всеволод, погоди! Дай нам как следует настроиться! Всем налить водки! У меня тост!