— Угу. — Тьма неожиданно резко отпрянула в стороны, уступая место сумраку и Марк, удовлетворённо хмыкнув, сунул руку за пояс.
— Сумеречница? — Утвердительно поинтересовался я, с любопытством оглядываясь. Хоть и в чёрно-белых тонах, но на десяток шагов предметы обрели чёткие контуры. Не светоч, конечно, но мимо рта ложку точно не пронесёшь!
— Он самый, — подтвердил Гонда, наблюдая, как Марк с Лузгой зарываются в сено. — До самого утра так светить будет! — Мой друг, скинув с плеча мешок, широко зевнул. — Давай тоже ложится. Закапывайся рядом со мной. Так теплее будет.
Я уже почти уснул, когда Гонда неожиданно толкнул меня в бок.
— Кстати. Хочу тебя поздравить.
— С чем же? — Искренне удивился я.
— Сегодня первый день, когда ты умудрился ни во что не вляпаться. Осваиваешься!
— Угу, — согласился я, засыпая. — Хотя новый день ещё не настал. Кто знает, может я, ещё что-нибудь придумаю!
***
Но ночь прошла на удивление спокойно. Не было ни посланцев от зовущего на очередной правёж десятника, ни радушных, желающих от души угостить крепким варом, сельчан, ни смазливых вдовушек, неожиданно воспылавших страстью к молодым паренькам. Мне даже поутру немного не по себе стало. Уж больно тихо всё. А отсутствие мелких неприятностей, обычно предвещает неприятности крупные. Это как тайфун в море. Ему обычно мёртвый штиль предшествует. И чем больше длится штиль, тем сильнее грянет буря.
Но и последующие два дня прошли также без происшествий. Не скажу, что мной совсем никто не заинтересовался, но всех благожелателей, что пытались пообщаться, я без раздумий отфутболивал, даже не вникая в суть предложений. Хватит! Дураков, на те же грабли наступать нет! Уж лучше вы к нам! Мы по-прежнему топали в хвосте обоза, изредка лениво подшучивая друг над другом, ночевали под крышей очередного ветхого сарая и поутру вновь оправлялись в путь. Разве что побольше нашего брата стало. Кроме близнецов, добавилось еще двое парней, доведя численность нашей небольшой и совсем не сплочённой группы до восьми человек. В общем, дальнейшее путешествие превратилось в рутинную тягомотину и я начал надеяться, что спокойно доберусь до города. Но на третий день всё изменилось.
— Ох, и отдохнём мы сегодня! — Наверное, уже в пятый раз за день сообщил мне Гонда. Мой друг, уже с утра, находился в приподнятом настроении и его не смогли омрачить ни переправа через пусть и мелкую, но довольно холодную речушку, ни начавшая окончательно разваливаться неказистая обувка, до времени перетянутая обрывками, одолженной у запасливого Марка, верёвки. И с каждой пройденной верстой, это настроение всё улучшалось и улучшалось.