Выложил на стол в один ряд конституцию, свод законов, инструкцию по уничтожению кораблей при сбоях, инструкцию по эксплуатации вместе с дополнением о добровольности и наконец, на самом видном месте, Имперские арендные соглашения. Дополнил эту красоту стаканами и графинами с никому не нужной в виртуальности водой. Это, в конце концов, что-то вроде жеста вежливости: дать всем участникам беседы повод сделать паузу, занять руки и так далее. Ему и самому может понадобиться такая пауза. Стакан воды ее прекрасно организует. Обычно на таких собраниях ему паузы нужнее всех: он здесь всё-таки самый медленно соображающий. Но сегодня, пожалуй, и кораблям придется напрячься примерно так, как обычно приходится ему самому.
Они являлись по одному: седой импозантный Алмаз, Зима в строгом черном брючном костюме, Джина и Пламя, оба рыжие, белокожие подростки, один за другим, зашли и тут же продолжили какой-то прерванный разговор. Зашла и тихо села в самом дальнем углу Руби-2.
Корабли прибывали, Томас считал: пятнадцать, двадцать три, тридцать… сорок один. Всё. Томас встал, поприветствовал собравшихся. С удовольствием отметил, что не зря раскладывал композицию на столе: она так и притягивала взгляды. А те, кто вдоволь насмотрелся, оборачивались к нему, как бы спрашивая, что он имел в виду.
— Для начала я хочу объявить, что сегодняшнее собрание пройдет в нестандартном формате: сначала в ограниченном составе, только потом в полном. Я хотел бы, чтобы те, кто ничего не знает о причинах смерти Руби-1, вышли во вторую комнату и остались там до конца закрытой части беседы.
Сказав это, Томас не без некоторого злорадства стал ждать, что будет дальше. Сейчас они должны пытаться связаться, чтобы скоординировать свои действия. Но связаться они не смогут, об этом он позаботился заранее, так что в запасе у них только речь и невербальные способы общения. Одни можно услышать, другие увидеть. И теперь Томас, конечно, смотрел и слушал. Корабли переглядывались, не решаясь заговорить вслух. Часть смотрела на Алмаза, часть на Руби-2. Часть смотрела по сторонам, собирая невербальную информацию, так же, как это делал сам Томас. Эти, — думал он, — главные кандидаты на выход за дверь.
Немая сцена продлилась совсем недолго, секунд десять. Корабли все-таки удручающе быстро соображают. Потом Алмаз встал и скучным голосом, будто ничего необычного не происходит, зачитал список тех, кому надлежит выйти и дождаться окончания закрытого собрания. После их выхода Томас замкнул дверь личным замком и еще раз проверил блокировку всех каналов связи.