Море за окном бурное, дурное, бьется волнами о пляж...
Я не помню, как приводила себя в порядок. Но как-то, видно, сподобилась. Перед уходом из бунгало посмотрелась в зеркало — там стояла вполне приличная, хорошо одетая женщина с подобием прически и неброским макияжем. О безумной ночи говорили лишь глубокие окологубные складки и отечные круги под глазами. Но этим никого не удивишь: многие женщины проводят на юге безумные ночи. Для того они сюда и едут...
Я включила мобильник, отыскала в памяти номер Лешкиного сотового. Думаю, Броньке ничто не помешает выбраться из объятий любимого и ответить лучшей подруге... Дьявол! Приятный женский голос с легким южным акцентом поведал, что на счету у меня осталось пять долларов ноль центов, и пока я не пополню счет, на связь могу не рассчитывать. Ворона вы, Хатынская! Поехала платить за Лешкин телефон, а о своем даже не вспомнила!.. Я со злостью бросила мобильник в сумочку. Ладно, оплачу где-нибудь.
Невозможность связаться с Хатынской меня не остановила. Решено — я уеду из этого города! Без вещей! Главное — доллары из-под плинтуса не забыть. В таком виде я не вызову подозрений. В город баба пошла, кому какое дело? Хрен с ним, с паспортом! Главное — вырваться из бухты, добраться до любого нормального городка, позвонить в Россию, Бересту, пусть думает. Нет Береста — позвонить Акулову, кому угодно, у них имеется связь с Берестом, обязана быть! А пока они будут думать, я сниму неприметное жилище, не везде же требуют паспорт, просижу там, как мышка под печкой, пусть шум уляжется...
Я вышла из бунгало нарочито медленно. Раскланялась с Костюковичами. Они чинно переносили термос на террасу. Поздоровалась с бродячей собакой, откопавшей желтое парео Царицыной (как жаль, что не узнать мне этой тайны...). Продефилировала по аллее за забором и через пять минут уже дышала ароматами санаторных аллей. Поймать такси у корпусов — дело пустяковое, один из таких вымогателей как раз выгружал семейку, прибывшую полным составом на беззаботный отдых.
— На Топтунова, — твердо сказала я, падая на заднее сиденье.
— Десять гривен, — расцвел кудлатый водила.
— Да хоть пятнадцать...
Трудно сказать, велось ли за мной наблюдение. Слишком много машин в городе. Даже на убогой Лешкиной улочке в этот час был явный перегруз. В нашем направлении тащились сразу три автомобиля. Желтый «седан» полувековой давности, зеленая «Газель» и невзрачная «жулька» четвертой модели. Я попросила водителя остановить, предложила подождать, после чего добежала до Лешкиных ворот. На резкий звонок вместе с лаем Брыськи появился сонный Кольцов в надетой наизнанку майке. Я протянула ему пакет с позорными сабо.