— Не слышу энтузиазма в твоем голосе. Ты, похоже, не собираешься присоединиться к экспедиции?
— Не знаю, Лидия Сергеевна, настроения нет. Вот если бы вы со мной пошли, я бы даже не раздумывал...
У меня-то точно настроения не будет. Я попыталась ему это втолковать красноречивым молчанием. Он меня понял. Он и не мог рассчитывать на нечто большее. Даже по завершении великих потрясений, чуть не сделавших из меня покойницу, я упорно не желала расставаться с реноме госпожи «Нет».
Я проснулась с колотящимся сердцем. Почему? Открыла глаза и сразу вспотела. Что послужило причиной пробуждения? Мои нервы перестали служить связующим звеном между внешним раздражителем и внутренним «приемником». Нервы не при деле. Остаются органы чувств, которые продолжают тянуть лямку в облегченном режиме. Скажем, слух... Тишина не была абсолютной, за стеной моросил дождь, отчетливо шурша по земле и кустарнику. Что прорезалось через это шуршание?
Чу! В коридоре что-то скрипнуло. Еще раз! Вот он — раздражитель. А первый — стук закрываемой двери. Я не успела перевести дыхание, как превратилась в энергетически заряженную вещь. Лежала, напрягшись, и слушала. Кто-то вышел из комнаты на первом этаже и скрипел половицами в коридоре. Еле слышные шаги, и снова — скри-ип... Тишина. Постоял. Опять шаги. Открылась и закрылась входная дверь. Она не имеет запора, в отличие от остальных дверей, ее держит плотная набивка из кожи, не позволяющая распахнуть ветру. Зато ее может распахнуть любой человек.
Но сейчас распахнул не любой...
Действуй, Маня!.. Я вскочила с кровати, на ощупь нашла окно и распахнула занавеску. Щелкнула шпингалетом — толстая рама не успела скрипнуть, как я подала ее вверх — в таком положении она отворяется тяжело, но без скрипа... Я высунулась по пояс, мгновенно окунувшись в ночную свежесть. Капал дождь, мелкий и частый. Я успела к самому действию. Не слышала, как хрустел гравий на восточной стороне дома, между калиткой и крыльцом, но различила, как звякнула щеколда на калитке. Самая примитивная, из плоского огрызка стали, с крючком на конце...
И в тот же миг что-то серое проскользнуло по аллейке в сторону моря. Ага, вот оно! Та аллейка не доходит до пляжа, сворачивает налево. Пляж под обрывом, а аллейку ограничивает высокая ограда из ракушечника, она идет параллельно берегу, уходит влево, огибает дикий кустарник и за короткой цепочкой кипарисов сливается с дорогой на Форос. По ней легко одолеть полпути до гротов восточной стороны бухты...
Вот оно! Дама козырной масти! У Царицыной наступают непростые деньки. Этой мымре надо что-то делать. Рокот на том свете, «княжество» трещит по всем швам. Договариваться с его преемником нереально — это все равно что договариваться с людьми в «фантомасках». Разговор у них короткий. Выходить на СБУ? Опасно. А вдруг честные попадутся? Сомнительно, но вдруг? Ей надо либо увозить груз, либо искать нового покупателя. Либо... консервировать. Первые два пункта проблематичны, третий реален.