Белобрысый кивнул головой в сторону телеги, имея в виду, видимо, не только ее, но и запряженную в нее старую кобылу, которой совсем скоро уже предстояло отправиться на покой. Но я в ответ только ухмыльнулся.
— Откуда тебе знать? — Поддразнил я его, ненадолго выудив из-за пояса свой полупустой кошель и позвенев оставшейся медью.
— Покажи! — Тут же потребовал юный наглец, но был безжалостно послан.
— Облезешь! Сначала работа, потом награда.
— Тогда деньги вперед, — самоуверенно заявил разбойник, — иначе мы ничего не станем делать!
— Не-а, — весело помотал я головой из стороны в сторону, — вы не станете ничего делать по другой причине. Ведь если ты сейчас откажешься, я просто вас обоих прирежу, только и всего.
— Ты не посмеешь! — Разъяренно зашипел подросток, но я заметил, как испуганно расширись его зрачки. Он уже осознал, что попал в крутой переплет, и что от его решения зависит не только его жизнь, но и жизнь напарника. — Ты же…
— Я же что? — Перебил я болтуна. — Слишком юн? Разве это кому-то когда-то мешало? Вот, смотри…
Я сделал вид, что усиливаю нажим на сай и немного доворачиваю кисть, словно собираюсь медленно продавить острие в шею бессознательному грабителю.
— Стой, не убивай его! Не надо! — Голос сообщника зазвучал так надтреснуто, словно он готовился расплакаться, и я, вполне удовлетворенный его реакцией, показательно усмехнулся еще шире.
— Что такое? Ты же был уверен, что я не посмею?
Мне совсем не нравилось строить из себя кровожадного убийцу, но в конкретной ситуации это было просто нужно. Заставить более старших ребят иными способами сделать то, что нужно мне, не так-то и просто. Зачастую дети улиц понимают только один язык — язык насилия и жесткости. Особенно, если они выросли в таком неспокойном окружении, как наш пригород.
— Я согласен на твою работу! — Поспешил принять мое предложение юный бандит, пока я ничего не сотворил с его подельником. — Чего ты хочешь?
Окинув парня подозрительным взглядом, выискивая подвох, я все-таки не до конца поверил в его искренность. Однако с ним уже можно было начинать серьезную и более обстоятельную беседу.
— Растолкай своего дружка, — сказал я, утирая запачканный в крови кончик тонкого клинка об чужую рубаху, и поднялся на ноги. Отойдя на пару метров, я стал наблюдать, как белобрысый кинулся к своему товарищу и принялся нахлестывать того по щекам, пытаясь привести в чувство.
Когда же второй грабитель открыл мутные глаза и блуждающим взором начал осматриваться, я бесстрашно подошел в упор к этой парочке, не опасаясь нападения.