Оставался лишь один вопрос — зачем он вообще пошёл на такие меры, чтобы скрыть свою находку? Но и тут ответ напрашивался сам собой. Там, на крыше, я не знал — враг это сделал или союзник, чего он хочет…
Теперь всё стало ясно и просто, как дважды два.
— Как я думаю? — я выдержал долгий взгляд Алекса, и тот снова отвёл глаза.
В узкой подворотне стояла полная тишина, и в моменты нашего молчания её нарушали лишь гул громоздкого кондиционера на стене да капанье конденсата.
— Я вот думаю, что ты, мудак, имеешь наглость предположить, будто я стану в чём-то тебе помогать.
— Артур, я понима…
Не дав ему даже окончить фразу, я выставил перед собой указательный палец и криво улыбнулся:
— Нет-нет-нет, Алекс. Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, что прежде, чем о чём-либо меня просить, тебе нужно назвать мне хотя бы одну причину, по которой я не должен вкатать тебя в асфальт прямо здесь и сейчас, — я уставился на пытающегося спрятать свой взгляд по углам Алекса. — И заметь, долго ждать я не стану.
Неожиданностью даже для меня было то, насколько… внутренне неприятно давались мне эти слова. Как будто переступаешь через себя. Всё же былая дружба никуда не делась из моей памяти, и, пожалуй, Алекс сейчас был единственным живым человеком, смерть которого вызвала бы во мне что-то, кроме равнодушного пожимания плечами.
Но… как показывала практика, не следует думать об окружающих лучше, чем они есть. Даже о бывших лучших друзьях. Алекс мне враг… или, во всяком случае, не друг. Уже очень давно. Что бы ему ни было нужно, исходит он из своих интересов, и точно не будет церемониться, если ради них придётся мной пожертвовать.
Алекс, кажется, что-то сосредоточенно обдумывал. Пару раз он уже открыл рот, но в итоге так и не решился сказать ни слова. Герда молча переводила взгляд с одного из нас на другого, пытаясь, по всей видимости, сообразить, к чему выведет этот разговор и что делать ей — но, по счастью, ей хватало ума не вмешиваться. Пока.
Я нетерпеливо хрустнул костяшками пальцев, сухо поглядывая на него. Считать, что его действия направлены мне на благо — по меньшей мере, наивно. Разумеется, им руководят свои интересы. Какие именно? Вот это мне и хочется выяснить. Как и то, кто ещё уже знает о моём возвращении.
— Итак, Алекс? — я кинул на него очередной взгляд.
Тот бегло посмотрел на Герду, затем на меня.
— …я люблю сестру, — наконец, решился он. — Ты и сам это знаешь.
Я медленно приподнял бровь.
— И?
— Ты был уже мёртв. А что оставалось мне?
Я тяжело вздохнул. Как же сложно, когда люди уходят от элементарных вопросов. Вместо того, чтобы просто ответить — ходят вокруг да около, пытаются давить на жалость и так далее.