Перегрин развел руками.
— Невероятно, с чем мне приходится мириться, — сказал он. — Он актер. Он официальный член актерского профсоюза. Он произнес эту небольшую речь так, что по спине у меня побежали мурашки, и он заставил сэра Дугала и Саймона Мортена биться друг с другом с таким пылом, что меня прошибает пот от этого зрелища. Полагаю, мне придется мириться и с другими проявлениями его эксцентричности.
— Может, у него не все в порядке с головой? — спросила Мэгги.
— Возможно.
— Я не стал бы с этим мириться, — сказал Брюс Баррабелл. — Верните его.
— И что я скажу, когда он придет? Он идеально подходит на эту роль. Идеально.
Нина сказала:
— Может, спокойно поговорить с ним один на один? Попросить его не делать этого?
— Не делать чего?
— Не продолжать говорить, когда говорите вы, — с сомнением сказала она.
— Он делал это только в первый день и сегодня. На этот раз я не стану обращать на это внимания.
— Конечно, если его боятся… — ухмыльнулся Баррабелл, и его услышали.
— Я в самом деле боюсь. Я боюсь, что он уйдет, и я могу в этом признаться. Его невозможно заменить, — сказал Перегрин.
— Я согласен с вами, старина, — сказал сэр Дугал.
— И я, — сказала Мэгги. — Он слишком ценен.
— Так тому и быть, — сказал Перегрин. — А теперь, Уильям, давай поглядим на то, как у тебя получается твоя роль. Пойдем, Нина. И Леннокс. И убийцы.
Все получилось хорошо. Уильям быстро соображал, и его игра не вызывала возражений. Юный Макдуф был дерзок и демонстрировал силу духа и воспитание. Пришла его мама — скромно одетая женщина, у которой он явно научился правильно произносить гласные. Они решили финансовые вопросы и ушли. Ушла и Нина, которую мальчик привел в полный восторг. Перегрин сказал Дугалу и Мэгги:
— А теперь, дорогие мои, весь оставшийся день наш. Давайте закрепим пройденное.
Этим они и занялись. Все прошло хорошо, даже очень хорошо. И все же было в этой репетиции что-то такое, что почти заставило Перегрина желать ссоры. Какого-нибудь спора. Он настоял на том, что леди Макбет должна использовать сексуальность, которую она жестоко отняла у самой себя. Мэгги согласилась. Дугал отреагировал. Он и в самом деле дрожал от ее прикосновений. Когда они прервались для обсуждения, она сразу переключилась и превратилась в профессиональную актрису, разбирающую детали работы. Он же переключался медленно, почти обиженно. Через несколько мгновений он тоже стал очень внимательным. Слишком уж внимательным — словно играл роль перед публикой; в каком-то смысле он будто хвастался перед Мэгги, как бы говоря: «Я играю для тебя».