— Ничего. — Старик успокаивающе положил руку княжне на плечо. — Что ты могла сделать, девочка? Взял муж под защиту, и ладно.
Слова старика перекликались с тем, что вчера и сегодня говорила ей Ванда. Больше никто ничего сказать не осмелился, однако Гримница видела, что согласны со стариком только старшие. Так же, как видела, что остальные женщины отводят глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
И не расскажешь ведь ничего, не объяснишь, — с горечью подумала девушка. Права была Ванда, даже своим лишнего сказать нельзя, потому что не знаешь, как оно обернется. Тем временем, старик, дождавшись тишины, протяжно запел песню, которой еще их предки провожали своих родичей в Ирий. Старухи подхватили, и вот уже над берегом реки полилась грустная мелодия. Гримица не стала ждать конца. Мысленно простившись со старыми знакомыми, она бросила в яму горсть земли и круто развернувшись ушла в сторону лагеря.
* * *
Секач медленно объезжал лагерь, изо всех сил пытаясь скрыть досаду. Досаду на то, что славу от победы украл этот мальчишка, что день выдался слишком жарким для поздней весны, что небо синее, а трава — зеленая…
Собственно, Хуго прекрасно понимал, что досадовать он должен только на самого себя и свой длинный язык, но легче от этого не становилось. Ну, скажите, зачем было раньше времени рассказывать королю о тайной княжеской резиденции на берегу реки? Нет же, поверил этому вендскому мальчишке, послал своих людей, чтобы начали осаду, а сам задержался в ставке короля. Вот только замок оказался обычной старой развалюхой. Такой не только князь, но даже и зажиточный рыцарь побрезговал бы.
Само собой, долго венды не продержались. И теперь победителем является этот слюнтяй, Арне, а он — Хуго — только явился на все готовое, добычу делить. Нет, вслух ему такого никто не говорил, но он и сам помнил еще, как когда-то смотрел на всяких высокородных, приезжавших как раз к дележу добычи. И, как назло, королю захотелось самому посмотреть на резиденцию вендского князя, и, возможно, поучаствовать в штурме.
Хуго заранее чувствовал себя полным идиотом, представляя, как он будет объяснять королю, почему "княжеская резиденция" выглядит, как захолустная усадьба. И ведь не выкрутишься: скажешь, что замок и сам разваливался, — прослывешь пустозвоном и хвастуном; скажешь, что замок взяли с огромными усилиями, — королевская милость достанется фон дер Эсте. Хуго неплохо относился к парню, считал, что из того получился бы отменный полководец, если бы кто-то вовремя взял на себя труд выбить романтические бредни из его головы. Но делиться королевской милостью совершенно не хотелось.