— Вот еще! — В сердцах топнула ножкой княжна. — Ревновать его еще! Больно нужен…
Она осеклась, увидев в тот момент, как во двор дома вошел ее муж. Однако, слова уже были сказаны и услышаны. Арне остановился, не доходя до порога и перекинулся парой слов со старым солдатом-охранником, что удобно расположился под яблонькой. Потом приветственно махнул рукой жене и, не сказав ни слова, пошел обратно.
— Ой, дитя-дитем… — Вздохнула Ванда. — И что ты теперь делать будешь?
— За ним не побегу! — Гримница закусила губу. Понимая уже, что неосторожные слова могли обидеть человека, от которого она, кроме добра, пока ничего не видела.
— А куда денешься? — Знахарка, как всегда, умела задать правильный вопрос.
— А некуда деваться! — Гримница с досады закусила губу. — Вот веришь, каждый раз, как подумаю об этом, с души воротит.
Ванда только покачала головой. Она прекрасно видела, какие сомнения одолевают молодую женщину, как тяжело справляться той с чувствами обиды и вины, что гложут душу. Но, взявшись присматривать за этой девочкой, (сперва по велению сердца, а потом и по просьбе князя), она также понимала, что нельзя позволить Гримнице утонуть в жалости к себе.
— Жалеешь, что не уехала с князем? — Прямо спросила она княжну. Та только покачала головой.
— Не верю, что я ему и правда нужна. Поигрался бы и бросил, как раньше, как и маму.
— Тогда, — подвела Ванда итог разговору, — ты сама все решила. Хочешь или нет, а с мужем мириться придется.
— А как? — Подумав некоторое время спросила Гримница.
В тереме, если кто-то умудрялся провиниться перед воеводой Межамиром, то кланялся тому и винился, прося прощения. Если же между собой ссорились мамки-няньки, то они так же кланялись друг другу: сначала та, что винилась, потом та, что прощала. Самой же Гримнице было достаточно просто попросить прощения, безо всяких поклонов.
Впрочем, просить прощения ей доводилось нечасто, княжна все-таки. Да и не шалила она особо. После смерти матери на шалости сперва не было охоты, а позже, когда с проверкой дружины в поселение наведался княжич, стало и вовсе не до забав. Поэтому княжна и спросила Ванду, в надежде, что та, как обычно, подскажет верный путь.
— Не знаю. — К вящей досаде Гримницы знахарка только пожала плечами. — Тут тебе, девочка, никто не поможет. Твой муж — тебе с ним и разбираться. Иди домой, девочка, не зли его зазря.
— Нету у меня дома. — Упрямо проворчала княжна. — Заксы сожгли.
— Так так мужу и скажи, — развела руками Ванда, — что дом тебе нужен, чтобы было где деток родить. Что добра пропавшего жалко. Не зверь же у тебя муж, он поймет. А там уж, как договоритесь.