После того, как она открыла в себе талант справляться с любыми замками, держаться в стороне от подруг стало уже необходимо. Чем меньше людей знают о ее тайне, тем меньше шансов, что однажды узнают и те, чьи замки поддались ей. А уж после того, как Айя круто изменила жизнь и вообще стала Айей, одиночество навсегда вписалось в распорядок дня. И так бы все и оставалось, если бы однажды в умирающую деревню Дубки не приехали сотрудники Института исследований необъяснимого.
Сначала Айя вместе с ними переехала в пригород крупного города, где остаться в одиночестве шансов стало гораздо меньше, потом порой приходилось так или иначе участвовать в расследованиях. Чаще всего Войтех давал ей одиночные задания: что-то узнать, куда-то поехать, кого-то расспросить, но иногда ей приходилось работать и с остальными членами группы. И каждый раз Айю приятно удивляли отношения между ними: они могли спорить, доказывать друг другу свое мнение, иногда даже ссориться, но при этом всегда готовы были прийти на выручку, а после вместе выпить в кабаке вина или пива и забыть о любых трениях. И каждый раз ей все сильнее хотелось стать частью этого мира. Поэтому, когда появилось новое расследование, Айя напрямую сказала Войтеху, что хотела бы поехать. Он если и удивился, то виду не подал.
Оставшись одна в фургоне, Айя на всю громкость включила радио, которое в это время суток крутило одну только музыку, без раздражающих разговоров ведущих, и принялась за неторопливый обход всей аппаратуры, которую Ваня тщательно настраивал весь день. Необходимо было каждый час снимать данные и записывать их в журнал. Айя подозревала, что Ваня над ней просто подшутил: не может быть, чтобы в такой современной мобильной лаборатории у крутого программиста Ивана Сидорова стояла техника, неспособная сама записывать в память данные. Однако определенная польза в этом была: во-первых, это позволяло Айе не уснуть от скуки, а во-вторых, она сразу замечала изменения, если таковые происходили. Что делать с этими изменениями, было пока непонятно, Айя не знала даже названий большей части техники, что уж говорить о показаниях, которые та снимала. Но ее дело просто записывать.
Громкая музыка немного раздражала, но прятала в себе тревогу, поэтому Айя ее не приглушала. Откуда именно взялась тревога, Айя не знала, но стоило только прокатному автомобилю скрыться вдали, увозя коллег, как она непрошеной гостьей вошла в фургон и остановилась за спиной Айи. Легким дыханием щекотала волосы на затылке, невесомым перышком пробегала вдоль позвоночника. Пару раз Айе казалось, что она видит какое-то движение на периферии зрения, но стоило обернуться, как морок исчезал.