– Ну, как там цветные макароны? Отцвели уж давно? – иногда спрашивал я, собираясь на работу.
– А как ещё скромная женщина должна знакомиться с мужчиной? – пыталась краснеть она.
У скромной женщины оказалось двое детей, морально устаревшие родители, дача, гараж, небольшая праворукая иномарка – короче, весь набор для счастья, которого, почему-то, было не в избытке. Ходила она когда-нибудь в ЗАГС или нет – я так и не удосужился поинтересоваться, но дети четырёх и девяти лет друг на друга походили, как эфиоп на эскимоса. В таком большом коллективе место человеку со стороны найти очень сложно. Особенно когда этот самый человек места там не особо-то ищет. Моя новая подруга имела привычку целоваться, не вынимая жвачку изо рта, громко материлась, разговаривая со знакомыми по телефону, и любила поговорку: «Не ты первый – не ты последний!»
Я несколько раз сходил к ней домой поесть щи со свининой и котлеты с картофельным пюре. Их квартира напоминала продовольственно-вещевой склад, в котором почему-то живут люди. Готовила она не столько вкусно, сколько много, и от этого становилось ещё грустнее. К щам или котлетам она наливала мне одну большую стопку водки – ни дать ни взять наркомовские сто грамм! – и прятала запотевшую бутылку обратно в холодильник. Весь её победный вид при этом говорил: ну вот! Этот кобелишка уже никуда не удерёт! Разве можно бросить такое счастье?! Причём, каждый раз бутылки с водкой были разные! Кто таскал в их огромный холодильник топливо и кто после меня его расходовал – история умалчивает.
Пару раз я съездил к ним на дачу. За рулём была сама ППШ, а старший сын по дороге командовал автомагнитолой. Когда мои нервы не выдержали и я попросил сделать потише, все члены экипажа машины боевой крайне удивились. Видимо, мне полагалось молча вскапывать огород и выслушивать высокоинтеллектуальные разговоры её родителей о навозе, проволочнике и сортах редиски. Ведь принесла же она мне вчера с работы пиво, колбасу, да ещё и сама осталась на ночь в качестве незатейливого десерта! Чем мужчина может быть после этого недоволен?! Громко включили Алёну Апину? А как её ещё надо включать? Она для того и поёт! Иду по привычке – на своей электричке – промокли все спички. Всё складно и без лишних затей! Можно даже подпевать. Ланцберга? А кто это?
Существование этих людей была настолько просто, если не сказать – примитивно, что, пожив такой жизнью год, можно было смело умирать: никакого развития не наблюдалось. Они говорили только про еду, после ужина все дружно полоскали рот остатками чая, искренне считали, что унитаз мыть не надо, после обязательного просмотра программы «Время» читали газету «Аргументы и Факты», ругали правительство и ложились спать. Её мать смотрела на меня без особой надежды во взгляде. Думаю, все женихи её дочери давно были для неё на одно рыло. Кстати, в плане разговорного жанра мать была женщиной даже не необыкновенной, а выдающейся. Половину слов, будь то существительные, прилагательные или глаголы, она заменяла словом «Это». Её застольные рассказы звучали примерно так: