– Эх, сейчас бы за рябчиками пробежаться! – вздохнул со стоном Вася.
Сидеть на чурках с полным пузом было более чем приятно, бежать никому никуда не хотелось.
– Дело в том, Валя, что охотники такого уровня, как я, никогда патроны с охоты домой не возят.
– Так давай по банкам постреляем!
– Лентяй ты. Ну да чёрт с тобой, уболтал!
Валя, уважая возраст и былые заслуги друга, не стал уточнять про уровень, взял банку из-под каши и нацепил её на сучок метрах в тридцати от избы. Принёс ружьё. Вася закурил, зарядил «тулку», выбрав дробь помельче, и выстрелил. Банка покачалась и нехотя упала. Валя с трудом нашёл на ней пару вмятин непонятного происхождения. Очередь стрелять была его, когда раздалось:
– И-и-а.
– Осёл-шатун, что ли?
У стрелков глаза полезли на лоб. Но рядом с банкой, нагло вертя хвостом, уселась здоровенная кедровка и повторила:
– И-и-а.
– Врежь-ка ей, чтоб не издевалась! – азартно заёрзал Вася.
Грохнул выстрел. Дичь вспорхнула и резко пошла вверх.
– Надо было мне стрелять! А ещё спортсмен!
Вася в сердцах хотел добавить пару определений к спортсмену, но птичка, раскинув крылья, дельтапланом спланировала в кусты на берегу Подлысана, послышался мягкий удар. Валя снисходительно глянул на друга:
– И с этим ты в лес ходишь? Кедровка от смеха умерла, а медведь нам жопы на британские флаги бы поразорвал!
– Я из него косулю на сто метров брал! – возмутился тот, забирая у Вали ружьё. – Может, порох отсырел?
Валя долго шарился в кустах, пока не отыскал добычу, зарывшуюся глубоко в снег. Он впервые нёс мясо, которое не купил в магазине, а добыл сам, в тайге, и это было ни с чем не сравнимое чувство.
«Надо будет ружьём обзавестись, если деньги будут. Главное – маму уговорить».
– И что ты теперь будешь с этим делать? – поинтересовался у него расстроенный Вася.
– Не знаю, я никогда их не ощипывал, – честно признался охотник.
– Ладно, сынок. Учись, пока папа жив! Засекай время!
Часов под рукой, в смысле – на руке – не было, но вряд ли прошло три минуты, когда Вася протянул ему кусочек мяса с кулачок.
– И это всё? А остальное были перья?
– Сваришь – ещё усохнет. Так что шагай в лес, ещё штук двадцать добывай, тогда на ужин мне хватит. Я – старый птицефил. Но перед этим в баню подкинь! Погасла.
Валя нажарил мяса – нормального, – они взяли на этот раз чистые трусы и майки и, стуча зубами, босиком пробежали в «Сандуны». Снег по углам заведения растаял, каменка светилась сильней вчерашнего. Они решили не торопиться и парились, пока не изнемогли, дважды выбегали на улицу, окутанные паром, падали в снег и даже умудрились в голом виде покурить на крылечке. «Каково же было здоровье русского крестьянина, который всю жизнь работал на свежем воздухе, не курил и при минус сорока прыгал в прорубь после бани!» – думал Валя, смоля папиросу.