— И что ты ей сказал? — я бросила робкий взгляд из-под полуопущенных ресниц на шикарного брюнета.
Бенефис пожал плечами и произнёс:
— А что я ей мог сказать? Сообщил, что я — твой жених уже как полгода.
Я облегчённо выдохнула. Ну, если он сказал что жених, тогда всё поправимо. Скажу, что помолвка была тайной, а когда расстанемся, тогда можно будет соврать, что поругались и помолвка разорвана. Всё-таки бабушке будет так спокойнее.
Бенефис внимательно следил за изменением выражения моего лица, а потому улыбнулся, услышав мой выдох.
— Что ж, я не хотел тебя волновать раньше времени, а потому не говорил. Я привёз её сюда, в столицу, чтобы она повидала любимую внучку, раз внучка так долго не может выбраться к ней сама, — и с этими словами Бенефис пошёл к входной двери, прищёлкнул пальцами, снимая чары, поглощающие звуки, и громко произнёс куда-то в коридор:
— Уважаемая Ирма Илларионовна, Лолианна уже очнулась, можете заходить.
Я молча хлопала ресницами, не зная, что и сказать. Вот это сюрприз… Бабушка и здесь, в столице! Нет, я конечно рада, но не представляю, как Бенефис смог её забрать от любимых грядок с огурцами и помидорами. Она всегда говорила, что городская суета и столичные нравы слишком сильно ей не подходят, а укороченные подолы платьев и полупрозрачные ткани, что последние годы вошли в женскую моду в высшем свете, когда-нибудь сделают ей инфаркт. Я судорожно накинула одеяло на то место, где лежал ещё несколько минут назад Бенефис. У моей бабушки слишком острый взгляд, и она сразу же приметит влажные простыни.
Буквально тут же в палату ворвалась сухенькая, но очень бодрая старушка с копной каштановых волос и небольшой проседью у висков. Её яркие синие глаза лучились радостью при виде меня, но почти тут же радость от долгожданной встречи сменилась печалью и даже гневом.
— Лоли! — бабуля всплеснула руками. — Как в твою дурную голову вообще пришла мысль о том, чтобы сбежать в другой мир, никого не поставив в известность! Я всё знаю, этот джентльмен мне всё про тебя рассказал! Мало я тебе в детстве порола ремнём? — бабушка раскраснелась, не на шутку причитая, а я же про себя закатила глаза и подумала, что меня вообще никогда не пороли. Я в принципе не приемлю никакое насилие, и до сих пор в душе злюсь на Бенефиса за те два инцидента, но поделать с этим ничего не могу. Нет, мне ни в коем случае не было больно, скорее просто обидно и как-то унизительно… Когда один человек считает нормальным отшлёпать другого, словно малого ребёнка, это, на мой взгляд, как-то унижает достоинство последнего.