Отец сразу обмяк, кивнул:
— Спасибо, теперь легче.
«Это не поможет, — прошептала Смерть. — Сегодня пробил его час, порог пройден».
«Нет! Я спас его! Иди прочь! Прочь!»
«Даже для меня есть вещи, которые мне не подвластны. Я лишь прихожу за теми, чей срок истек».
«Что?!»
«Взгляни сам. Не обманывай себя».
Я глянул. Нить жизни отца совсем поблекла и стала пыльно-серой.
«Нет, он будет жить! Так я сказал! Ты слышишь меня! Он будет жить! Будет жить!»
Смерть не ответила.
Когда через семь минут приехала Стаханова Вяземский был уже мертв.
— Папа! Папочка! Родненький!
Ольга билась в истерике, хватая лежащего за одежду и тряся, словно пытаясь разбудить.
— Ольга, не надо! Все, успокойся, — я попытался ее оттащить от тела, но не смог.
— Папочка!
— Сердце… — коротко констатировала Стаханова, поднимаясь. — Нужно вызвать полицию — они зафиксируют.
— Нет! Нет! — Ольга глянула на меня красными заплаканными глазами, потом на Стаханову. — Ну чего вы стоите?! Помогите же ему! Лечите его! Лечите! Не стойте!
— Ольга…
— Нет! Нет! Это не правда! — она начала вновь плакать.
Вокруг тела встали все — прислуга, охрана, члены семьи, — и каждый смотрел на распростершегося на полу Вяземского, еще не веря в произошедшее.
— Выйдите отсюда! — рявкнул я, вдруг разозлившись.
Прислуга начала медленно покидать комнату.
— Татьяна Валерьевна… — начал я.
Та обернулась.
— Это из-за меня?
Стаханова покачала головой.
— Нет, ты тут ни причем.
— Но ведь я его ударил… атрибут…
— Я знаю, Вяземский предусмотрительно показался мне след. Я сняла с него отпечаток дарка, так что ты тут абсолютно ни причем. Слабое больное сердце — вот и все, что его убило. Предполагаю скорее всего острый трансмуральный инфаркт передней стенки миокарда. Без шансов.
Стаханова глянула на Вяземского.
— Он наблюдался у меня с сердцем, были жалобы. Проходили с ним периодически лечение. Через две недели должен был повторный курс проходить как раз. Не успел.
Через минут двадцать приехал заспанный полицейский. Сухо опросив всех, он составил протокол, собрал со всех подписи и уехал. Стаханова помогла вызвать бригаду врачей и те увезли тело в морг.
После того как врачи уехали, дом словно опустел.
— Что теперь? Что дальше? — спросил я у Стахановой, еще до конца не осознавая случившееся.
Мне было тяжело представить это — умер глава семейства Вяземских, на котором все и держалось. Не ушел куда-то на время, не спрятался. Умер.
Но едва мысль вошла в голову словно вбитый гвоздь — Вяземский-старший мертв, окончательно, бесповоротно, — я испугался. По настоящему испугался.
Я понимал, что сейчас начнется что-то глобальное — я и сам не знал что именно. Глава рода мертв, а значит, скорее всего, последует некий передел власти, денег, влияния. Уж в этом я не сомневался.