Тогда же я и решил исправить завещание. Скажешь, что это было импульсивно? Возможно. Но Щедрин не даст соврать — все мои импульсивные и эмоциональные решения были самыми правильными и верными в конечном итоге. Кстати, он сейчас с вами? Щедрин, собака ты такая, хватит постоянно жрать у меня дома! А если серьезно, то и тебе спасибо большое, дружище, за то, что ты просто есть. За поддержку. За помощь. Тебе я переведу небольшую, но приятную сумму от доходов с железной дороги. Документы в банке уже готовы — ждут только команды адвоката. Ты этого достоин.
Ольга. Моя родная доченька. Не горюй, я знаю, что ты будешь плакать, пожалуйста не плач. Не расстраивайся, я знаю, что оставляю тебя с надежными людьми — они помогут тебе и не бросят в беде. Ты справишься, мой сильный малыш.
Егор. Тебе тоже хочу сказать, чтобы ты держался. Знаю, что тебе не интересно ничего, кроме компьютерных игр. Но иногда выходит из виртуального мира и будь со своими близкими.
Еще раз всех люблю, обнимаю, целую. Ваш Петр Вяземский.«
Эммануил Рудольфович закончил чтение, отложил бумагу на стол.
Ольга рыдала. Я пребывал в каком-то странном состоянии, будто меня ударили пыльным мешком по голое.
Александр обхватил голову руками и сидел недвижимый.
— На этом процедуру оглашения завещания считаю со своей стороны выполненной, — подытожил Эммануил Рудольфович, закрывая папку с бумагами. — Прошу всех расписаться в протоколе.
Александр остервенело бросил на стол зажигалку, вышел прочь.
— Александр Петрович! — крикнул ему вслед адвокат. — Необходимо расписаться. Постойте! Куда же вы?
Но тот никак на это не отреагировал. Громко хлопнул дверью своей комнаты — так, что было слышно даже внизу.
— Ну что же, Нестор Максимович, будем оформлять отказ от подписи, — вздохнул Эммануил Рудольфович. — Ничего страшного. Как по протоколу — «в присутствии лиц от подписи отказался…» и дальше. Ну вы знаете процедуру.
Лысый мужичок кивнул, достал из папки другую бумагу, что-то быстро там заполнил и протянул нам.
Мы расписались.
— Каково же будет твое первое решение в качестве главы рода? — в полу шутку спросил Щедрин, возвращая ручку Нестору Максимовичу.
— Освободить Анфису, — ответил я.
* * *
На следующий день обстановка в доме была адской. Казалось, только чиркни спичкой — и все воспламениться.
Александр не выходил из своей комнаты, еду ему носил Нианзу прямо туда. Порой оттуда, из-за дверей, доносилась ругать, порой — гулкие удары по стене. Потом, ближе к обеду, Александр и вовсе уехал из дома.
Китаец лишь смущенно улыбался и говорил, что господин Александр не в духе.