Сидящие у огня кочевники без слов принимают у неё пустую посуду и через четверть минуты возвращают её, наполненную до краёв.
Вообще-то, по всем правилам, нам полагалось бы сейчас сидеть вместе со всеми. Но степняки отлично осознают возможную необходимость в деликатности, потому нам ничего не говорят. Спасибо, как говорится, за понимание.
— Я знаю пуштунов, — продолжаю уже в шатре, когда Алтынай принимается за вторую порцию. — Оскорбление женщине спускать нельзя. Если бы я промолчал и ушёл, за спиной тут же возникла бы резня, уже между всеми пашто и твоими воинами.
— А так ты избавился от зачинщика и сгладил волнение? — уточняет она.
— Угу. Во-вторых, меня воротит от бача-бази. Много лет как, потому что это мерзость и гадость по всем без исключения канонам, хоть шиитским, хоть суннитским. И родоначальники этого обычая, насколько мне известно, именно пашто. Лицемерно при этом о нём недоговаривая веками и делая вид, что у них такого нет и быть не может.
— Обычай недопустимый. — Серьёзно соглашается Алтынай. — Но ведь не только у пашто… Что-то ещё?
— Конечно. Ещё он нарушил приказ и начал убивать. Причём, когда Разия пояснила, ради чего… Знаешь, я не считаю, что такому человеку стоит жить дальше. Это примерно как те, что напали на тебя с братом в ущелье, помнишь? Когда мы только познакомились.
Она молча кивает.
— Если не убрать из стада одну паршивую овцу, завтра и другие пашто могут начать думать, что воля Хана Степи им не указ, — завершаю пояснения. — Либо его дочери. Даже в походе. Судя по всему, нас ещё ждёт не одно и не два противостояния с внешними силами в провинции, и дисциплину в войске надо взращивать уже сейчас.
— Я сама не сильно верила в длительность союза с пашто, — после паузы сообщает Алтынай. — Хотела верить, сейчас хочу, но до конца не верится. В них — не верится.
— Вот тут я бы не торопился, — спешу остудить её неуместный пыл. — Они могут быть и верными друзьями, и надежнейшими союзниками, особенно в вопросах войны. Но вот таких вот паршивых овец, как этот Фахраддин, надо убирать сразу. К моему великому сожалению, пашто в своей массе не всегда склонны к рассудительности и взвешенности решений. Очень часто они идут за тем, кто всего-навсего громче других кричит во весь голос. Что, впрочем, не отменяет мудрости всего народа… Знаешь, когда речь о женщинах и тех отношениях между мужчиной и женщиной, кои уместны лишь мужу и жене, они как будто разума лишаются. Что-то такое им бьёт в голову, на что со стороны смотреть невозможно.
А мне вспоминаются самые обычные и достаточно регулярные танцы в заурядном кишлаке, в другом веке и в другом мире, на которых присутствуют только мужчины. Излишне говорить, что участвуют в танцах тоже только мужчины.