Японцы очень неохотно публиковали свои названия самолётов, и американцы придумали простую систему обозначений. Женские имена для истребителей, мужские для бомбардировщиков. Намного легче, чем запоминать множество иноязычных имён и индексов. За перехватчиками, выбирая удобный момент, пристально наблюдал старший лейтенант Павел Лазарский. Однажды он совершил то, что многие считали невозможным – сбил 262-й на старой "Кобре" P-39Q. Он заметил немца ниже себя, ковылявшего на базу на одном двигателе после пожара в другом,[28] спикировал на него и метко всадил 37-мм снаряд прямо в кабину. За этот подвиг он получил медаль, но ему просто повезло. Сейчас он управлял машиной, способной потягаться с двухмоторным реактивным самолётом.
— Роспуск!
Он и его ведомый рванулись вправо, другая пара "Яков" – налево. Американцы когда-то заметили, что японские лётчики не умеют работать в команде. Они считали себя современными самураями, стремясь вовлечь противника в смертельный поединок. Американские и русские ветераны знали, что к выигрышу ведёт только командный бой. Они летали парными звеньями, и если для победы надо ударить сзади, то так тому и быть. Победа важнее справедливости, жизнь важнее смерти.
То же самое случилось и сейчас. "Яки" разделились. "Кендры" бросились на них, каждый японский пилот сам выбирал себе цель. Но между собой они никак не согласовывались. Кроме того, Як-15 в большой степени оставался всё тем же Як-3, только с реактивным двигателем. У него были толстые крылья поршневой машины. Он проигрывал японцам восемьдесят километров скорости, но прочная конструкция позволяла ему маневрировать намного активнее.
"Як" стремительно, почти на кончике крыла, развернулся. Павел толкнул газ до упора вперед и потянул ручку на себя. Истребитель задрожал на грани срыва, несмотря на полную тягу. В глазах потемнело, даже противоперегрузочный костюм не справлялся. "Кендра", с её скоростью, массой и как результат – высокой удельной нагрузкой[29] – не могла поспеть за ним в вираже и проскочила дальше. В зеркале было видно, как японский истребитель уносит левее, несмотря на все попытки успеть за "Яком". Он толкнул ручку, взгляд затянуло красным в отрицательной перегрузке. Траектория переломилась, нос клюнул, "Кендра" вползла в прицел на расстоянии пары сотен метров.
Японец видел, что происходит, и пытался выкрутиться, но скорость и нагрузка на крыло работали против него. Первый вираж придал самолёту слишком много энергии, а погасить её не хватало времени. К тому же Лазарский начал первым, а успеть раньше значило больше всех пилотажных навыков мира. Нос качнулся, как игла в руках энтомолога, и пришпилил "Кендру" к точке упреждения. Павел мягко коснулся большим пальцем гашетки. Мягко, как росинка падает на траву. Две 23-мм пушки взревели, извергая невидимую струю снарядов. Никто из опытных пилотов не использовал трассеры. На носу перехватчика вспыхнул разрыв, потом пламя пробежало вдоль борта. Фонарь разлетелся вдребезги, было хорошо видно, как пилот поджал раненую руку.