Рита полюбовалась этюдником из золотисто-желтого палисандрового дерева с изящно выгравированным на нем оленем, заглянула и в секретное отделение, куда прятал художник свою реликвию. Все это настолько развлекло натурщицу, что Афанасий Дмитриевич в тот же вечер закончил работу.
Впоследствии Рита, которую стали уже называть Маргаритой Аркадьевной, вышла замуж за Котькиного отца — механика с завода. Но каждый раз, когда ей приходилось встречаться случайно с Афанасием Дмитриевичем, спрашивала, постукивая наманикюренными пунцовыми ноготками по его этюднику:
— Ну, как, часть вашей души все еще не продается? И вдруг спустя одиннадцать лет после смерти старика она снова увидела палисандровый этюдник с гравюрой оленя на крышке в руках у дочки капитана дальнего плавания Баранова.
Как-то, за ужином, она рассказала мужу, в присутствии Котьки, всю эту историю. Муж отнесся к ней скептически, сказав, что старик во время блокады, наверно, променял свою картину на сто граммов хлеба. Но на Котьку таинственный и романтический случай произвел такое сильное впечатление, что на другой же день он рассказал все своим приятелям — Миньке и Боцману. И друзья решили завладеть заветным этюдником.
Они вначале привлекли было к заговору еще одного человека — Виктора Гуляева. Когда-то он водил с ними компанию, вместе безобразничал. А потом вдруг, ни с того ни с сего, бросил курить, начал хорошо учиться и отошел от своих бывших друзей. Конечно, о тайне этюдника они решили ему пока ничего не говорить. Вот согласится помочь — тогда другое дело.
— Понимаешь, какая петрушка… — сказал Боцман. — Ты с девчонкой немного знаком. Заведи с ней на лестнице случайный разговор. Шкатулочку у нее посмотри, а мы у тебя ее из рук цапнем и фью… — присвистнул он. — Но ты, вроде, не виноват…
— Я кражами не занимаюсь! — сказал обиженно Гуляев.
— Да какая же это кража? — с притворным удивлением хихикнул Боцман. — Так, шутка! Потреплемся денек, будто мы тоже художники, помалюем для смеха и отдадим тебе. А ты перед ней вроде как героем станешь: отнял шкатулку у нас и вернул…
— Хитрите! — сказал Гуляев. — Знаю я ваши шутки, — крокодилы! Катитесь от меня подальше!
— Ну ты, смотри! — сразу побагровел Боцман. — Не разоряйся!
Он прижал свой красный кулак к носу Гуляева, но тотчас получил такой удар в подбородок, что повалился на грязную клумбу.
Котька и Минька бросились на Гуляева, и ему бы, наверно, не сдобровать, если бы не два милиционера, которые проходили в это время по улице.
Боцман живо поднялся, и все трое скрылись в подворотне.