— Помнишь ту девчонку, из какой-то дыры возле Евле? Она еще думала, что в Стокгольме так же круто, как в Нью-Йорке?
— Ага. Она столько таблеток жрала, что у нее внутри прямо бренчало.
— А говорок у нее был! Нукагдила?
Нова тогда не сразу поняла, что нукагдила означало “ну, как дела?”. Просто так говорили в деревушке под Евле.
— Окнорм, — усмехнулась Мерси, и Нова поняла, что это значит “нормально”.
Нова разорвала пакет и высыпала чипсы на бумажную тарелку.
— А старая заведующая, которая была до Луве… Она всерьез думала, что я не люблю кровяную колбасу потому, что она для меня связана с каким-то ужасным переживанием. Но кровяная колбаса же просто ужасная гадость. Она видела психологию во всем, что мы говорили или делали.
— Знаешь, что папа говорил мне про психологию?
Нова помотала головой.
— Что это наука говорить непонятными словами то, что все и так знают. — Мерси повертела в руках флакон шампуня из “Оленс” и продолжила: — В первые дни в Брэкке, до того как туда привезли шведские книги и газеты, я читала только надписи на шампунях да еще свой словарь. На шампуне шведские, норвежские и датские надписи шли подряд, производители место экономили. — Она подняла флакон повыше. — Надписи на шампуньском языке.
— Такого же не бывает?
— Ребята в Брэкке так говорили.
Нова взяла горсть чипсов и налила в газировку красного вина. Если это вино смешать с кока-колой, то пить можно.
Цветочек дал понять, что им не стоит здесь задерживаться. Что им пора двигать дальше.
И все они выступают под одним псевдонимом
Квартал Крунуберг
Судмедэксперт Эмилия Свенссон курила под густым снегопадом, стоя у гаража полицейского управления в Кунгхольмене. Справа тянулись к безрадостному небу голые деревья, слева угадывался светлый фасад здания. Делая затяжки, Эмилия рассматривала сине-желтые полицейские “вольво”, и ей подумалось, что шведские полицейские машины и английский марципановый торт объединяет баттенбергская разметка. Коллега как-то рассказывал, что после долгих испытаний на борта машин экстренных служб решили наносить разметку, похожую на квадратики баттенбергского торта. Шахматный рисунок видно лучше всего.
Так полицейские машины оказались разрисованы сине-желтыми прямоугольниками.
Главное — сделать что-либо заметным, подумала Эмилия и отбросила окурок. Увидеть неожиданное в ожидаемом.
Ларс Миккельсен, занимавший в угрозыске одну из начальственных должностей, попросил ее о помощи. Он объяснил, что собирается — не сказать, чтобы общепринятым способом — установить личности нескольких человек, распространителей детской порнографии в интернете. Эмилия с готовностью согласилась: то, о чем просил Миккельсен, входило в ее компетенцию, к тому же ей хотелось понаблюдать работу уголовного розыска изнутри.