Если тебе станет одиноко, разбуди меня
Королевский сад, май 2013 года
Шла первая весна их новой жизни — всего несколько недель до белых ночей, над головой потолок из розовых цветов. Сакуры зацвели в день, когда просьбу отца о предоставлении убежища удовлетворили, в конце апреля.
Сейчас май. Отец везет ее в кресле-каталке вдоль аллеи, к воде.
И улыбается, как когда она была маленькой.
Они — семья, Джон и Мерси Абиона, и каждый из них родился во время своего пути.
За последние месяцы Мерси пересказала отцу все о том, как переставала быть человеком, унижала себя, а может, и других тоже. И он плакал, сидя в больнице у ее кровати. Время от времени отец напоминал ей, что в том, чтобы упасть, нет ничего постыдного; лежать и не пытаться встать — вот настоящий стыд.
Этот образ показался Мерси немного смешным. В реальности она не стояла и не лежала, она беспомощно сидела в кресле-каталке, которое уже начинало ощущаться как часть тела. Мерси трудно было поверить врачам, когда те говорили, что уже через полгода она сможет вставать.
Нам помогут, мы справимся.
Отец замедлил шаги и указал на причал с яхтами. Мачты торчали, как флагштоки.
— Water… Вода?
Он хорошо выговорил, и Мерси кивнула.
— Да. “Вода”.
— Лодка? — Папа сделал еще одну попытку.
Мерси улыбнулась.
— Да. Или “кораблик”.
Отец поставил кресло у скамейки и сел рядом с Мерси.
Улыбнулся, как когда она была маленькой.
На трех разных корабликах они доберутся до Рунмарё. Первый, до Ваксхольма, отходит через двадцать минут. Отец достал термос с кофе и два бутерброда.
Нова говорила, что в шхерах красиво и безобразно.
До скорого. Береги своего папу.
Я пока посплю, но если тебе станет одиноко, разбуди меня.
Там пятьдесят тысяч островов. По одному на каждое человеческое чувство.
Люди, которые добры друг к другу
Как в кино, июнь 2013 года
В июне солнце вернулось на Тантобергет, как вернулись обитатели садового хозяйства. Старики в желтых резиновых перчатках и семьи с маленькими детьми, жители Сёдермальма, высшая прослойка среднего класса, они расхаживали по липкой грязи в брендовых кроссовках.
На маленьком участке высилась целая гора заплесневелых досок. Себастьян помог ему обновить веранду и эркер. Осталось только покрасить.
Перекрасить дом вместо того, чтобы его сжечь, подумал Кевин и посмотрел на яхтенную стоянку. Почти все морские, кроме старой папиной лодочки. Она так и стояла под чехлом, как напоминание о прежней жизни. Прежней жизни Кевина. Такой же ущербной, как лодка на суше.
В доме было включено радио. Диктор сообщал о взрыве заминированной машины; погибло около пятидесяти человек.