Новиков-младший щелчком отбросил в сторону, на проезжую часть улицы Шиканедера, кленовый лист. Отбросил лист и раскрыл ладонь. Во сне или наяву из пустоты возник силуэт. Пунктирный хребет умершего новгородского листика, оставившего память о чистоте. Вперед!
Глава 16. О корове Геббельсе
В поселке Брюгген жила корова. Дети прозвали ее Геббельсом. Они так и кричали ей: «Геббельс, Геббельс!» У нее был длинный, зеленый язык. Может быть, это от травы. А еще она была добрая, корова Геббельс. Всех лизала зеленым языком. Сосед Густав попросил ее, и она покрасила ему языком забор. Он намеревался выкрасить и дом, но тут случились выборы. Перед выборами из города приехали следователи. Их вызвали, потому что школьный учитель послал куда-то письмо. В письме он сообщил, что в поселке есть Геббельс. В городе очень напугались перед выборами, ведь в восточных землях в силу входят неофашисты. Там они пройдут в парламент. Вот город и послал следователей. Жарко, но один из них носил черный кожаный плащ, на втором красовалась кепка из кожи. Дети говорили, что это кожа крокодила. Следователи долго ходили по поселку, но никто им не хотел говорить, где Геббельс. А учитель не знал. Откуда ему знать, где корова Геббельс! Он ведь учитель по физике. Следователь звонил в большой город, пожаловался на жителей, что не выдают Геббельса. Из большого города приехали полицейские. Их было много, все в кожаных черных плащах. Они искали, искали и нашли Геббельса. И убили ее. Расстреляли. Да, а еще я забыл: Геббельс разговаривала и смеялась. Ее прятал у себя дома Густав.
Глава 17. О том, как Эрих Бом размышляет о своей службе и о генерал-аншефе Суворове
В Гатвике, где Бому была предписана вторая пересадка, рейс задержали. Гатвик — мерзкий аэропорт. Это черная дыра, в которой всегда задерживаются вылеты. В павильоне полно утомленных туристов, рыщущих, где бы присесть. После долгого ожидания на ногах и сидения на корточках, напомнившего Бому о лагерном времени, старый немец, наконец, оседлал место, освобожденное счастливчиком, чей рейс начал оформление. Эрих не дремал, как могло показаться, а наблюдал за людьми, собранными в муравейнике порта. Мир — тоже муравейник, чьи обитатели могли бы петлять меж иголочек да веточек по многочисленным ходам тысячами различных способов. Но нет. Люди — муравьи выбирают свои коридоры и этажи, свои горизонтали и вертикали. Хаос возможностей — только кажущийся, как и хаос рухнувшей Вавилонской башней. Судьба, судьба муравья. Программа, записанная в генах и в фигурах зодиака? Или это античная муравьиная богиня, что витает над их усиками и то одному, то другому герою позволяет заменить одну перфокарту следующей?