— Слушай, наши тоже привыкнуть не могут, но это самая успешная конспирация за всю историю, — Глазьева отошла от стены, — А когда создали онлайн-игры, то мы смогли регулировать систему.
Каждый мой вопрос создавал десять новых, но каменная плита вдруг поехала вверх, открывая кромешно чёрный вход, и мне стало страшно. Сколько я не лупил глаза, ничего не мог там разглядеть, тем более в нос пахнуло запахом сырости и крови.
Знак смерти уехал вверх вместе с плитой, но я-то отлично его помнил. Мне совсем не хотелось идти в эту темноту.
— А может, портал какой… — начал было я.
— Ты не бойся, там уже всё зачистили, следом пойдешь, — Глазьева достала смартфон, — Телефон у тебя есть?
Я впервые вспомнил о нём. До меня только дошло, что за всё это время я даже не догадался позвонить.
Сети, естественно, не было.
— Во внутренних локациях не ловит, — покачала головой Глазьева, прикоснувшись своим телефоном к моему.
— Правила Невмешательства? — упавшим голосом спросил я.
— А ты начинаешь соображать.
Мой смартфон засветился, и на экране показалась какая-то схема.
— Вот, это карта катакомб, я там метку поставила, — она ткнула пальцем, — В компьютер играл же?
Я кивнул.
— Ну, значит, разберёшься, — она вдруг вытянула из-за пазухи дубинку в полметра длиной и протянула мне.
Кривая, с плохо обструганным сучками, но изрядно потрёпанная и в тёмных пятнах. А в остальном обычная палка, отполированная в месте хвата.
Я даже не стал спрашивать, откуда Екатерина смогла её достать. У хрупкой девушки за обтягивающим костюмом не было столько места.
— Надеюсь, не пригодится. Это нубская дубинка Чернеца.
У меня, естественно, возникли вопросы. Но она толкнула меня в темноту.
— Смотри, никому на глаза не попадайся.
Я споткнулся обо что-то мягкое и больно плюхнулся на задницу, отбив себе пятую точку и выронив дубинку. Мне не удалось рвануться обратно — плита над входом вдруг рухнула обратно, скрыв коридор с силуэтом девушки.
Вокруг меня осталась чёрная темнота.
После скрежета упавшей плиты тишина показалась ещё более оглушающей. И темнота просто идеальная, аж глаза заболели.
Запах тут был, как в мясном отделе… Только там, где продают сырое мясо.
Я понял, что начинаю волноваться, и подобрал под себя ноги, сняв их с мягкого препятствия, о которое споткнулся. Интересно, что это за мешок?
И, недолго думая, я протянул руку.
— Твою… же… — засипел я, когда ладонь легла на лицо.
Нос, глаза. В полной кромешной темноте мои пальцы трогали чьё-то лицо!
У меня зашевелились волосы. Я отдёрнул руку, сердце забилось часто-часто, да и дыхание стало сбиваться. Это что за приколы?!