— Ша, братва! — вмешался Гасан и объявил: — У меня предъява к Рэмбо!
— Ну, раз твоя предъява, то коли его сам, — предложил Крест и отошел в сторону.
Гасан склонился над Рэмбо, тот задергался, и злорадно процедил:
— Чо, падла, жопа загорелась?
— О чем, ты, Гасан? — скулил Рэмбо.
— О том, как ты с Раздольновым подставил Томаза в Салде! Как сдали бригаду Омара ментам! Как кинули меня на Двуреченском комбинате!
— Не! Не, Гасан! Это не мы, то Багин! — открещивался Рэмбо.
— Брешешь! Твоя рожа там тоже рисовалась.
— Клянусь, с Томазом у меня делов не было!
Гасан махнул рукой, развернулся к выходу и на ходу бросил:
— Крест, он твой!
— Гасан! Игорь! Братва! Не надо! — взмолился Рэмбо.
Крест потянулся к металлическому пруту. Харламов встрепенулся и остановил его.
— Погоди!
Бандиты остановились и ждали, что последует дальше.
— Ну, чо вылупились? Валите отсюда! — рявкнул на них Харламов.
Толпа повалила на улицу. Рэмбо перестал выть, тихо скулил и бросал умоляющие взгляды на Харламова. Тот подался к нему и спросил:
— Жить хочешь?
— Да, да, пожалей, — умолял Рэмбо.
— Тогда заткнись и слушай! Сдашь Раздольнова с его шакалом — Стрельцом, будешь жить. Усек?
— Да! Да! — твердил Рэмбо.
— Стучать будешь Кресту.
— Ага.
— Первым сдашь эту гниду, Стрельца, усек?
— Ага, сделаю все, шо ты скажешь! Все! Все! — обещал Рэмбо.
Жизнь, минуту назад висевшая на волоске, возвращалась к нему. Избежав смерти и купив ее ценой предательства, он готов был сдавать всех и вся. Но страх перед Совой, имевшим звериное чутье на опасность, когтистыми лапами сжимал сердце Рэмбо, и он заскулил:
— Игорь, и чо мне говорить Сове и Стрельцу? Они же не дураки, у меня на морде все написано! Меня же в раз расколят!
— Не расколят, скажешь, шо была махаловка с моей братвой, — предложил Харламов.
— Так какая махаловка? Баба моя все видела, и где гарантия, шо твои не раззвонят.
— И чо ты предлагаешь?
— Не знаю, не знаю. Прибьет меня Сова. Точно прибьет.
— Перестань скулить! — рявкнул Харламов и обратился к Гасану и Кресту. — А вы чо скажете?
— А чо тут базарить, остается один вариант, — ответил Крест.
— Какой?
— Рэмбо рвет когти и ломает комедию перед Совой.
— Сначала ее надо разыграть перед нашей братвой, а то у некоторых языки как помело, — напомнил Гасан.
— Дело говоришь! — согласился Харламов и распорядился: — Крест, ты усек, так шо крути комедию!
— Усек, усек, — буркнул он и, развернувшись врезал Веретено.
Тот отлетел в угол, а когда пришел в себя только и смог, что сказать:
— Ты чо, Крест, с катушек слетел?
— Не, комедию разыгрываю, — буркнул он и гаркнул на Рэмбо: — А ты чо разлегся? Вставай, шевели копытами!