— Ша, не гоношитесь! — рявкнул на него Сова и снова обратился к Андрею. — Слушай, братан, подкати мне этого мента!
— Так у нас их тут целый батальон, и где его искать?
— Есть одна железная наколка.
— Какая?
— Три сопли на погоне.
— Сержант что ли?
— Он самый, та еще рыжий, и сдается мне, крутится на той дороге, где нашу шаланду грабанули.
— Правильно копаешь, Сова! — поддержал его Сафа и обратился к Андрею. — Ну чо, найдешь?
— Базара нет, наколки железные, — согласился он и направился к машине.
— Погоди, — остановил его Сова и дал еще одну наводку, — кроме мента-сержанта, там еще один фраер прорезался. Погоняло у него Муравей, может, слыхал? Он, падлюка, похоже все и замутил.
Андрей только развел руками.
— Был такой, проскакивал пару раз, — вспомнил Сафа.
— О, уже теплее! — оживился Сова. — И чо про него скажешь?
— Мутный он какой-то.
— Не водка, нам его не пить. Так где эту сволочь найти?
— Даже не знаю, он уже неделю как слился.
— Поищи, Сафа, эта крыса должна за все ответить.
— Дохлое дело, он же залетный.
— Жаль, — посетовал Сова.
— Та ты не переживай, найдем тебе рыжего мента, и через него прорежутся те, хто бомбанул вашу фуру, — обнадежил Сафа и обратился к Андрею. — Братан, разбейся, а раскопай гада!
— Не вопрос, достану из-под земли! — заверил Андрей и сел в машину.
— Ну чо, братаны, а теперь можно и за стол, — пригласил Сафа.
— Извини, братан, в другой раз, нам лишний раз светиться ни к чему, — отказался Сова и предложил: — Ищи нас в гостинице Йошкар-Ола.
— А пожрать? — заикнулся Галлиев.
— Давно пора, желудок марш играет, — присоединился к нему Рэмбо.
— Я сказал в гостиницу, и никаких базаров! — отрезал Сова.
— Ну, вам виднее, — не стал настаивать Сафа и шагнул к двери.
Уплывший из-под носа обед не добавил энтузиазма Галлиеву. Нахохлившись, он согнулся над рулем, вяло жал на педаль газа и недовольно косился на Сову. Тот с каменным лицом смотрел на дорогу. За их спинами раздавалось недовольное сопение Рэмбо. Голос он подал, когда подъехали к гостинице, предложил сбегать на рынок и купить продуктов. Шел третий час, но в торговых рядах в самом центре марийской столицы все еще вились сизые дымы — жарили шашлыки, и клубился пар — варили пельмени, в воздухе стоял тяжелый, напоминающий океанский вал, гул многотысячной толпы, а над ним властвовал голос певца Михаила Круга. Он с надрывом пел «гимн» своему окаянному времени «…Владимирский централ, ветер северный…».
— Ну, все как у нас, — отметил Рэмбо и предложил: — Ну так чо, братухи, я смотаюсь на рынок та прихвачу чо-нибудь пожрать.