Встав, потянулся. Что-то я увлекся делами, столовая всё-таки для этого не предназначена. Посмотрев на хмурого стража, с удивлением ощутил легкую обиду. Ему не понравилось, что я его не разбудил? Хах. Но погрузившись в разум Коуда, с облегчением понял, что он понимает мой поступок, просто таким способом выражал протест. Улыбнувшись, спросил у стража:
- Идем выбивать дурь?
Следующий день прошел спокойно. Тренировки с бойцами, развитие ментальной оболочки, просмотр сводки по Шак-Кри. Также были долгие разговоры с Иритой, которая стала более открытой после моего откровения. Сам не заметил, как мы достигли системы Ка-30. Машинный разум не хотела отпускать меня, желая продолжить путешествие. Пришлось её успокаивать, что связь со мной будет всегда, кроме передвижения в гиперпространстве. Удивительно: искусственный разум привязался ко мне, словно ребенок к родителям.
Обратно к столице возвращался уже на крейсере, но в компании Милоша. Советник, явно нервничая, принес личное сообщение от Мейджи Фортиса. Старейшина мотати попросил подождать с решением объединения, по крайней мере, до возведение обороной станции на Ка-30. Милош ожидал вспышки злости с моей стороны и был удивлен спокойствию. Он то не знал, что псионику требовалось время, чтобы переубедить упрямого ворона. А вот ящер Кхор’На был наш с потрохами, сам того не понимая. Желание драться и открыто воевать объединяло нас не хуже дипломатичных договоров.
Затем с советником обсудил произошедшее в Ка-26. Ролик об ударе в спину был отправлен во все галактические новости и также транслировался у нас. Результат виден сразу, некоторые корпорации разорвали свои договора с варнами. И были те, кто захотел заключить торговые соглашение с нами. Конечно же существовала и обратная реакция, желающая вред всем, кто отличается от них. Так, например, всплыли люди, возвышающие себя над всеми и пожелавшие нам исчезнуть с лица галактики. Чем-то мне это напоминало детскую игровую комнату, где каждый пытался добиться своего, сколотив вокруг себя побольше сторонников.
Подумав, потащил Милоша на тренировку вместе с собой. Хрупкое телосложение, гордая осанка, умный и дерзкий взгляд. Возможно, политику это нужно, но мне хотелось проверить его боевые навыки. Похоже, меня раздражала его утонченность?
Выгнав всех, оставил только Коуда. Нечего видеть слабость советника государства. И… сделал это не зря. После матерых бойцов, мальчик был просто вкатан в пол. Он казался слишком медленным, предсказуемым и слабым. Даже, когда ему выдал винтовку против меня безоружного, Милош ничего не мог сделать. Я ощущал его злость. На меня – за эти унижения. На себя – ведь достаточно было просто один раз попасть. Но нет, он не мог.