— Этьен, можно? — Я не решалась войти и замерла у двери.
— Полли? — Он чуть повернул голову. — Зачем вы здесь?
— Поговорить.
— Это наши семейные дела. Не вмешивайтесь.
Стало не по себе. Я и не собиралась вмешиваться в их семейные дела. Захотелось развернуться и уйти, но я обещала Вилли, что поговорю с его отцом, и собиралась сдержать слово.
— Выслушайте меня, и я уйду, — села в кресло перед герцогом. — Не злитесь на Вильяма. Я знаю, как вы беспокоились. Поверьте, мне тоже было боязно за него, но…
— Как давно вы знаете, Полли? — спросил Этьен, перебивая на полуслове.
— Около трех недель. — Я опустила голову.
— И не сказали. От вас я такого не ожидал.
— Он сам бы сказал вам в ближайшее полнолуние, — ответила потерянно. — Вилли не хотел скрывать от вас правду.
— Но скрыл.
И герцог сурово нахмурился. Я почувствовала себя как на допросе. Неудивительно, что Вилли опасался реакции отца на правду.
— Давайте начистоту, Этьен, — решила, что терять все равно нечего. — А чего вы ожидали? Хотите заслужить доверие сына? Как он может вам доверять, если вы сослали его в отдаленный замок и носа не кажете? Думаете, ребенок будет спрашивать, что с вами не так? Нет, Вилли думает, что он чем-то виноват. И все, чего хочет, — чтобы вы были здесь, с ним.
— Я и так здесь, с ним, — рыкнул герцог, как никогда напоминая серого волка, виденного в саду.
— Только потому, что он прикинулся больным. Иначе бы вы и не приехали.
— Приехал бы. Сразу после визита к судье Гарднеру.
— На день? На два? Отец ему нужен ежедневно.
Этьен с горечью усмехнулся. Он не понимал меня или не желал понимать. Мне почему-то казалось, что он не был особо близок с сыном. Не потому, что Вилли не любил отца — наоборот, мальчик его обожал. А как раз потому, что отец был для него некой недостижимой величиной. Это мама была рядом, пока блистательный герцог Дареаль распутывал очередное преступление. А папа — где-то далеко. Теперь мамы и вовсе нет, а папа все там же — на другом конце страны.
Герцог смотрел на меня выжидающе, пока я собиралась с духом. Но первым все же заговорил он:
— Послушайте меня, Полли. Да, я не лучший отец в Гарандии. Только для меня безопасность сына куда важнее, чем его прихоти, и ваши тоже. Сдружились? Отлично, я рад. Но как думаете, мне было легко этот месяц не знать, от чего погибает мой ребенок? Вы понимаете, что, если бы первый оборот прошел неверно, у меня бы уже не было сына?
— Я не знаю таких тонкостей, — ответила тихо.
— Вот именно, вы не знаете. Ничего не знаете, но беретесь судить.
— Как и вы.
Слова сорвались с губ прежде, чем успела их обдумать. Глаза герцога сверкнули янтарем, и вдруг стало страшно. Какая я все-таки глупая! С кем играю в игры? Он проглотит меня и не заметит. Не знаю, до чего бы мы договорились, если бы вдали не раздался пронзительный вой.