Я потянула Вильяма за собой, пока Дареаль еще о чем-то спрашивал свою жертву. А в замке нас все-таки услышали, потому что по парку заметались факелы, тьма наполнилась огнями. Нас с Вильямом слуги нашли первыми. Окружили, начали расспрашивать, а я только махнула рукой назад. Кто-то проводил нас до замка. Кто? От ужаса я потом не могла вспомнить. Мы с Вилли сидели в его комнате — показалось, что бесконечно долго, а потом в дверях появился Этьен. Он успел умыться и переодеться. С его мокрых волос все еще стекали капельки воды, но он снова казался собой, а не жутким лесным чудищем.
— Как вы? — спросил он ласково, присаживаясь рядом с сыном. Вилли тут же обнял отца и уткнулся носом в его рубашку, а я ответила:
— Живы.
— Это радует, не правда ли? — усмехнулся Этьен. — Полина, прошу прощения за все, что вам сегодня наговорил. Вы были тысячу раз правы.
— Не стоит, — опустила голову.
— Стоит. Могу я попросить вас оставить нас ненадолго? Я уложу Вилли и загляну к вам.
— Конечно, — ответила я и поднялась на ноги. — Спокойной ночи, Вильям.
Тот что-то глухо пробормотал, не отпуская отца. Я не стала им мешать — Этьену давно следовало поговорить с сыном. Оставалось надеяться, что теперь они услышат друг друга. Меня все еще едва уловимо потряхивало. Как же браконьеры попали в замок? Неужели кто-то впустил? И на что они надеялись? Что герцог не станет защищать собственного сына? Я ничего не понимала! А Этьен задерживался. О том, чтобы лечь спать, не дождавшись его, не было и речи. Где-то через полчаса раздался стук в дверь, и на пороге появился Этьен. Он выглядел утомленным. Еще бы! Слишком много событий для одного вечера.
— Простите, что так поздно, Полли, — сказал он, замирая у окна. Я тоже едва решилась присесть, и теперь смотрела на него, не зная, чего и ожидать.
— Все в порядке, — собралась с мыслями. — Как Вилли?
— Заснул. Мы поговорили. Надеюсь, что он меня понял и услышал. Теперь хочу поговорить с вами.
Почему-то стало не по себе. Я уставилась на ладони, сложенные на коленях. Чего добивается Дареаль?
— Выслушайте меня, Полли, и не перебивайте. Вы были правы, когда говорили, что я виноват перед сыном. Да, я не нашел в себе сил разделить его горе. Не нашел сил заботиться о нем, когда это было необходимо.
— Этьен…
— Я просил вас не перебивать, мне и так непросто.
Я замолчала. Что же он пытается сказать?
— Полли, вы добрая, мудрая девушка, — продолжил Этьен. — Я знаю, какая ситуация сложилась в вашей жизни не без моего вмешательства, и потрясен вашей силой. Мне бы хотелось защитить вас, Полина, в меру моих возможностей. Я знаю, вы не боитесь пересудов и кривотолков, но стоило бы, ведь люди злы, а вам придется вернуться в столицу. То, что скажут в спину Полине Лерьер, вряд ли повторят о герцогине Дареаль.