— Ты же не курила, — сказал Лагутин, остановившийся у входа в кухню.
— Теперь курю, — обронила она, не удостоив его взглядом. — Ты тоже раньше не пропадал до утра. Знаешь, который час?
— Знаю. Ложись спать, Даша.
— Нет смысла, — сказала она, неумело гася сигарету. — Скоро утро. Как только рассветет, я ухожу.
Только теперь он обратил внимание, что она сильно накрашена и одета в сарафан со спадающими бретельками.
— Уже и вещи собрала? — спросил он.
— Там и собирать нечего, — ответила Даша. — Когда устроюсь, заплачу тебе за жилье и покупки. Не волнуйся.
— А я волнуюсь, — сказал он, садясь за стол напротив. — Я очень волнуюсь. Не за паршивые деньги. За тебя.
— Ничего. Справлюсь. Все живут как-то. Я не хуже других.
— Ты лучше.
— Оно и видно. — Даша сунула в губы сигарету и принялась безрезультатно чиркать зажигалкой. — Ты во мне разочаровался, что я, не вижу, по-твоему?
— Дай сигарету. — Лагутин открыл пачку. — И зажигалку. — Он высек искру, из которой разгорелось трепещущее пламя. — Хреновые сигареты. Слабенькие. И как будто духами напрысканы.
Она пожала плечами:
— Не нравится — не кури.
Бретельки, только что возвращенные на место, снова упали. Лифчик Даша не носила, ее плечи сверкали наготой в режущем электрическом свете.
— Пойдем спать, — предложил Лагутин осипшим голосом.
Он давно не курил и почувствовал, как слабнут ноги и слегка кружится голова.
— Лучше бы выпить предложил, — сказала Даша. — На прощанье.
— Тебе хватит.
— Я сама знаю, чего мне хватит, а чего нет.
Он подумал, что лучший способ остановить ее — это напоить и уложить в постель. Утром они поговорят на трезвую голову и, быть может, сумеют растопить лед, возникший между ними. У Лагутина была припасена бутылка хорошего французского бренди, но он не сразу выставил ее, решив попробовать обойтись без посредничества зеленого змея.
— Я больше не стану встречаться с Леонидом, — сказал он. — Как ты хотела.
— Только не надо делать мне одолжений, — заявила она в горделивой манере, присущей подвыпившим женщинам. — Все решено. Нам незачем быть вместе. Я больше не буду тебе обузой.
Лагутин вздохнул и выставил бутылку на стол. Добавил к ней пару чистых стаканов, достал из холодильника кое-какую закуску. Спать не хотелось. Ссориться тоже.
— Даша, — сказал он. — Я не умею ругаться и не умею мириться. Давай сделаем вид, что никаких недоразумений не было. Глупо получается. Сами портим себе жизнь. Стоит ли? Нам ведь было хорошо вместе. Вспомни.
Она посмотрела в свой наполненный стакан, как будто рассчитывая увидеть там какой-то ответ или подсказку.