Агент В может существенно зависеть от агента А, если от него зависит рост его свободы, возможностей и знания; и если А должен нести высокую ответственность за В, то он будет нести именно этот вид ответственности. Это позволит А препятствовать тому, чтобы свобода и возможности В росли, позволит дать ему ложные убеждения вместо знаний, затормозить его развитие в целом. Выше я писал о возможности человека либо совершенствовать свой характер, либо позволить ему деградировать путем расширения спектра естественных для него действий либо в сторону добра, либо в сторону зла. Но в этом процессе формирования характера мы можем влиять друг на друга как в сторону добра, так и в сторону зла, в частности, у нас есть возможность влиять на наших друзей, соседей, семью и более всего – на наших детей. Мы можем объяснить детям, какие поступки являются хорошими, и поощрять их к совершению добрых дел словом и личным примером, подкрепляя и усиливая всё это своей явной любовью к ним. Или же мы можем не заботиться об их благе, лгать им, быть с ними жестокими, что в итоге подтолкнет их вести себя точно так же и по отношению к нам самим, и по отношению к другим людям. Влияние, которое мы можем оказывать на наших детей, пугающе огромно, но, слава Богу, не всеобъемлюще. Помимо влияния со стороны родителей, дети подвержены и другим влияниям, а также они обладают некоторой степенью свободы для того, чтобы противостоять различным влияниям.
Очевидно, что Бог может предоставить агентам возможность вредить или помогать друг другу, создав мир, подверженный упадку и разрушению. Жизнь телесных агентов могла бы быть такова, что они бы процветали, ничего не делая для того, чтобы жить в свое удовольствие либо вечно, либо до внезапной смерти. Однако на самом деле наши тела подвержены болезням и несчастным случаям, мы вынуждены постоянно оберегать их от всего плохого, что с ними может произойти. Мы также вынуждены выпалывать сорняки, чтобы добывать себе пищу, ремонтировать наши дома, когда они ветшают, чинить машины и устройства, когда они ломаются. В связи с этим у нас есть три возможности использования наших знаний о мире и, в частности, тех закономерностей, с которыми связано всё плохое. Мы можем умышленно использовать их для причинения вреда, мы можем активно препятствовать их действию, или же мы можем вообще ничего не делать, что в конце концов тоже приведет к плохим последствиям, но не таким большим, как в случае, когда мы умышленно используем эти закономерности для причинения вреда. Если мы знаем, что в какой-то реке опасно плавать, мы можем либо остановить людей, собирающихся в ней плавать, либо предложить нашим врагам поплавать в ней, либо вообще ничего не делать, благодаря чему сохранится возможность того, что какое-то количество людей в этой реке утонет. Этот больший набор возможностей в подверженном разрушению мире позволяет нам делать зло либо умышленно, либо по небрежности. Всегда существует искушение быть небрежным, поскольку все мы в конечном счете испытываем сильное желание ничего не делать – лень. Причинить вред по небрежности не так плохо, как сделать это умышленно, и потому мы можем совершать зло способами: различной значимости. Возможность выбора использовать или не использовать естественные процессы для [совершения] добра или зла возникает, когда мы узнаём о существовании этих процессов и каким образом многие из них порождают вредные последствия. Другие процессы нам еще неизвестны, и, опять же, мы стоим перед серьезной альтернативой: тратить время и средства, пытаясь познать эти процессы, или не делать этого. Наш мир таков, что страдания, которые испытывает