Рождение – это прекрасно, но что мы скажем о смерти? Есть ли у Бога основания создать мир, в котором будет существовать смерть – либо естественная, либо насильственная, в результате действий других агентов? Я убежден, что у Бога есть целый ряд оснований создать смертных агентов. Во-первых, если все агенты бессмертны, есть определенный вид плохих действий (качественно отличный от остальных плохих действий), который им недоступен ни в отношении себя, ни в отношении других: они не могут прекратить существование. Как бы сильно я ни ненавидел вас или себя, я не могу избавиться ни от вас, ни от себя. И в этом важнейшем отношении человеческие свободные агенты не причастны творческому могуществу Бога. Отказывая им в этой способности, Бог отказывает Своим созданиям в доверии в важнейшем вопросе. Позволить человеку обладать оружием всегда означает глубочайшее доверие к нему. Во-вторых, мир без смерти представляет собой мир, лишенный возможности высокого самопожертвования и отваги перед лицом самой страшной катастрофы. Самая высокая жертва – это принесение в жертву самого себя, а это невозможно в мире без смерти (Нет большей любви, как если кто положит душу свою за друзей своих – Ин 15:13). Высшая форма благородства становится невозможной, равно как и твердость духа и терпение перед лицом смерти. Поскольку в мире, лишенном смерти, выбор всегда будет предполагать продолжение жизни, а также то, что тебя всегда спасут от любой беды, – становится невозможным абсолютное несчастье, перед лицом которого можно проявить твердость духа и выдержку. В-третьих, мир, который содержит возможность естественной смерти, будет миром, в котором агенты очень серьезно относятся к тому, что они делают, поскольку их действия необратимы. Если я все свои семьдесят лет потратил на то, чтобы причинять вред, у меня уже не останется времени на то, чтобы это исправить. Если же я живу вечно, тогда, сколько бы я ни вредил, у меня всегда есть возможность исправить это. И это благо, что действия людей имеют значение и что их действия значат больше, если им доступно лишь ограниченное время для того, чтобы их исправить. В-четвертых, мир, в котором было бы возможно рождение, но невозможна естественная смерть, был бы миром, в котором молодые люди никогда не получили бы свободу действий. Они вечно пребывали бы под гнетом опыта и под влиянием возраста старшего поколения.
Однако главное достоинство смерти, на мой взгляд, заключается в следующем размышлении, которое отчасти противоречит моему второму доводу [в пользу смерти]. Выше я писал о том, что возможность агентов причинять друг другу вред – это великое благо. Только те, кто могут это делать, действительно обладают существенными возможностями. К тому же, ради того, кто будет претерпевать страдания, должны существовать ограничения возможности одного агента причинять страдания другому. Для чрезвычайно могущественного существа было бы неправильно с моральной точки зрения (и я убежден, что мы все так считаем) дать