Влажные стены из черного камня блестели в густом свете волшебного фонаря.
— Когда твой служка сказал, куда меня ведет, я не поверил. Хотел даже устроить ему взбучку, но теперь вижу — совершенно напрасно. — Высокий, огромный, как гора, чернобородый посетитель в алой рубахе нараспашку и темных кожаных штанах хрипло хохотнул и прикрыл дверь. — Знаешь, а здесь совсем недурно и… уф… прохладно, — осматривая темницу, одобрительно покивал он и опустился на лавку рядом с худощавым человеком в зеленом платье, расшитом золотом. — Я…
— Гром. — Человек в зеленом платье поднял руку, прерывая посетителя. — Я разделяю твое удивление, но для серьезного разговора это место намного безопаснее моего тронного зала.
— Согласен. У твоего хромоногого братца, чтоб его сверы порвали, везде свои уши. Но мое предложение остается в силе. — Гром медленно сжал кулак, сдавливая воображаемую шею. — Аладар, ты меня знаешь: я — человек прямой. Только прикажи, и уже завтра мы будем дружно скорбеть по нему. Можно обойтись даже без крови. На Безымянном острове я знаю одного лекаря… Обещаю муки совести взять на себя. — Он зловеще улыбнулся.
— Боги, он же мой брат, — вздохнул Аладар. — И оставим Ванзелоса в покое. Я тебя вызвал по более важному делу.
— Не понимаю, что может быть важнее, чем лишить хромоногого жизни, — искренне удивился Гром.
— Может. — Аладар впервые повернулся к собеседнику и посмотрел на него грустными глазами.
Улыбка сползла с лица Грома.
— Клянусь всеми известными богами, лицо у тебя сейчас темнее этих стен. О-о, несмотря на то что прошло столько лет, я до сих пор помню этот взгляд. Последний раз ты смотрел на меня так, когда принимал решение о сдаче Мирацилла. Вот, видишь, мы опять вернулись к твоему брату.
Аладар понурился, кончики длинных серебристо-серых волос почти коснулись его колен.
— А может, он был прав? Не проходит и дня, чтобы я не думал, правильно ли тогда поступил?
— Хватит! Не будь ты мэнжем Семи островов, дал бы тебе в ухо. Никогда не смей сомневаться в сдаче Мирацилла. Спирфламы Джона Крылатого выжгли бы там все дотла. И ты не хуже меня это знаешь. И понимал это, когда принимал тяжелое решение. А от нашей с тобой смерти выиграл бы только твой проклятый братец.
— Можно было попытаться отогнать спирфламов баллистами, ревом…
— Вот именно, отогнать… Боги, зачем я тебе вообще это говорю?
— Но хлеб, зерно… У нас и до сдачи Мирацилла было слишком мало плодородных земель. А теперь мы вынуждены покупать все это в сто раз дороже, чем оно того стоит. А что будет, когда самоцветы на островах закончатся? Или короли бездарей запретят торговлю на Безымянном острове? Не будет ни хлеба, ни риса, ни мяса. Не будет ничего.
