Со стороны лечебные процедуры напоминали, скорее, пытки. Доктор как будто пытался не победить болезнь, а усилить её, развить до самой разрушительной стадии. Как он сам объяснял: «больные ближе к сверхчеловеческому, поскольку их человеческое сознание уже почти разрушено, а из разрушенного человеческого сознания рождается сверхчеловеческое, или, точнее, вне- или даже античеловеческое; настолько принципиально иное, что ни с чем человеческим нельзя сравнить…» Вот!
Ратманов хлопнул себя ладонью по лбу.
— По памяти цитирую! Как видите, дневники доктора, подшитые в уголовное дело, я читал очень внимательно. И даже конспектировал.
— Что стало с ребёнком? — спросила Наталья Петровна.
— С ребёнком? — с какой-то ироничной интонацией переспросил Ратманов.
И посмотрел на часы. Потом на дорогу.
— Мы далеко ушли. Давайте развернёмся и двинемся в обратный путь. Как раз дойдём минут за десять. Я успею рассказать вам печальную историю о докторе и погубленной им семье.
Методы лечения, применяемые доктором, становились всё более жестокими. Он закармливал ребёнка какими-то лекарственными смесями собственного изготовления, от которых парень впадал в депрессию, ревел, выл и катался по полу. Он проводил сеансы гипноза, которые походили больше на шаманские ритуалы. Возможно, даже давал ребёнку наркотики… Однозначного подтверждения этому в уголовном деле нет, но косвенные доказательства имеются. На одном из допросов доктор вдруг вспомнил о каких-то психостимуляторах, которые он якобы нелегально приобрёл на чёрном рынке. В общем, показание Балицкого были запутаны и крайне невразумительны, а следователь эту тему развивать не стал.
Супруга поначалу поддерживала доктора. Надеялась, должно быть, на чудо и необыкновенные способности супруга. Терпела, терпела самые жестокие эксперименты… Когда начались откровенные пытки и истязания — пыталась протестовать. Но доктор, как говорится, удила закусил. Вообразил себя каким-то царём Ликаоном… Не помните, кто это такой? Я в этой мифологии…
Ратманов смещено вздохнул.
— …Не силён.
— Царь Аркадии, — ответила Наталья Петровна.
И вздрогнула.
— Боже мой! Так вот, оказывается, что он делал! Ликаон, прародитель оборотней!
— Что? — переспросил Ратманов. — Из сына оборотня делал?
«Боже… Как он мог? Как он посмел?!»
Отчаяние охватило её. Она не могла понять, как же мог доктор, такой талантливый, одарённый, необыкновенный человек — дойти до такой дикости.
До предела бесчеловечности! Не в речах, не в записях, на деле — дойти.
Опуститься!
— Он принёс сына в жертву, — пояснила Наталья Петровна. — Он обрёл свои сверхспособности, медленно и мучительно убивая собственного сына. Отработал на нём приёмы «лечения»… И убил! Думал, что, если Господь от него отвернётся, так посмотрит кое-кто другой. Он добился своего?