— Ваши друзья, видимо, из ФСБ, — задумчиво произнесла Консуэла. — А враги?
Борис пожал плечами.
— Не знаю! — выдохнул он. — Ничего определённого. Не знаю их имён, званий, не знаю даже, как называется их организация. Никакие деньги не помогают! Только отрывочная информация… Неприятно, страшно так жить! Это, знаете… Как бросок змеи из темноты. Темно вокруг, ничего видно. Ни единого шороха, только молчаливая темнота. И вдруг — бросок! Змея жалит и отползает в сторону. Её опять не видно и не слышно. Но яд уже внутри тебя, и…
— Страшно, — согласилась Консуэла. — Но не будем говорить о том, что вы сами себя наказали? Вы ведь безнравственный человек, Борис. Вы согласны с этим?
«Это несерьёзно! Несерьёзно!»
— Безнравственный? — с горькой усмешкой переспросил Борис. — Конечно, у меня моральное помешательство! А ещё семья: жена и сын. Очень хотелось обеспечить им сытую, спокойную, беззаботную жизнь. Я обеспечиваю семью! Полностью! Моя жена не работает, у неё есть возможность воспитывать сына. Я даю им всё! Всё! Красивый дом, бассейн, тёплый климат круглый год, тропический сад! Я…
Борис закашлял.
— Сворачивай! — крикнула Консуэла шофёру.
— Вижу, — коротко ответил Хавьер.
— Нравственные в России просят милостыню в переходе метро! — выкрикнул Борис. — Нравственные губят свои семьи! Обрекают их на нищету! Что вы от меня хотите? Чтобы я изменил мир? Да я себя не могу спасти!
— Ничего. Борис, — успокоила его Консуэла. — До тюрьмы мы попробуем вас довезти. Похоже, вам есть что рассказать нашим следователям. Понимаю, вы слишком одиозная фигура, чтобы официально просить о предоставлении убежища. Подумайте…
Машину сильно тряхнуло на кочке и она высоко подлетела в воздух.
— Вот дорога! — весело крикнул Хавьер, разгоняя трясущуюся на рытвинах «Шкоду».
— …как именно вы нам сдадитесь. Только не в качестве наркодилера! Тогда ваш срок будет очень долгим. А вы на сколько рассчитываете?
«Они свернули с дороги! Что происходит?»
— Не знаю, — растеряно произнёс Борис. — Года на три, не больше.
— Что-нибудь придумаем! — весело воскликнула Консуэла и подмигнула Борису.
Машина летела по грунтовой дороге вдоль апельсиновой рощи. Отяжелевшие от плодов ветви пролетали так близко от машины, что едва не молотили её зелёно-жёлтыми апельсиновыми шарами.
«Что… Господи, да это…»
Холодный пот выступил у него на лбу. Борис оглянулся и увидел, что вслед за ними и с той же бешеной скоростью мчится по грунтовке старенький, но довольно резвый тёмно-красный «Бьюик». И, кажется, даже норовит обогнать и подрезать!
— Он от города за нами едет! — крикнул Хавьер, отчаянно крутя трясущийся мелкой дрожью руль. — Я его заметил…