Ударивший упёрся ногой в спину Борису и с трудом выдернул из шеи убитого нож.
— Всё, — сказал убийца, с удовлетворением поглядывая на труп. — Отработали…
— Сфотографируй его, — распорядился тот, что стоял рядом. — Как договорились, крупным планом. И уходим! Быстро уходим, Карлос!
«Аудиофайл Санта-31.
Сон.
У меня давно не было сновидений, доктор. Последние две недели сон мой был спокоен. Ничто не тревожило меня, не волновало.
Каждый вечер я проваливался в яму сна, и выбирался из неё каждое утро — ни разбитым и уставшим, ни отдохнувшим и полным сил.
Без слабости и силы, в отстранении от самого себя.
Две недели длилось равнодушие ночи.
Сон был пуст и лишён смысла. Но отсутствие смысла означало спокойствие духа, и потому бессмысленность сна отчасти меня радовала. Душа моя слаба до крайности и малейшие переживания разорвут её на куски.
Но всё же… Иногда хотелось увидеть хоть что-то. Кусочек неба, блеснувший свет. Картинку, хотя бы мельком.
Иногда я думал: «Неужели внутри меня больше ничего не осталось? Нет больше воспоминаний о прежней моей жизни, и фотоальбомы моей памяти пусты, и разум разучился рисовать цветными мелками».
Что ж… Наверное, я мог бы жить и так.
Но сила нашлась во мне, и прошлой ночью я увидел свет. Свет во сне.
Поначалу он был слабым, будто пробивающимся сквозь плотную, густую пелену серого тумана.
Я шёл на этот свет, и завеса рассеивалась, становилась всё прозрачней и прозрачней.
И свет становился сильнее и ярче. Он приобретал цвет. Тревожный и тяжкий.
Мелкие осколки камней захрустели под моими ногами, и поднимаемая порывами холодного ветра белая пыль заклубилась в воздухе.
Мне было трудно дышать, доктор. Клянусь, я до сих пор чувствую солоновато-горький вкус перетёртого в пыль камня!
Я шёл по каменистой, мёртвой долине, освещённой красно-багровыми лучами невидимого мне солнца. Именно так: невидимого!
На небе не было туч. Небо было будто затянуто алой, подсвеченной с разных сторон тканью. Иногда казалось, будто на небе я вижу складки этой ткани, но…
Солнца я не видел. Был лишь тревожный этот, тяжёлый, давящий на глаза свет.
Не помню, сколько времени брёл я по этой долине. Не знаю, куда я шёл и зачем.
Во сне всё всегда так странно, непонятно, непредсказуемо и непостижимо. У снов своя логика, понятная лишь в рамках сна, и доступная лишь мире, созданном сном.
Не знаю, путешествует ли во сне наша душа, и если путешествует, то куда именно… Не знаю! Быть может, мир сна иллюзорен и существует лишь под сводами нашего черепа.
Не знаю, где этот мир и существует ли он после того, как мы уходим из него. Но все его причины и следствия, понятные и постижимые во сне, уходят после пробуждения.