«Конечно, собираемся. Мы прошли такой путь, измучились, наконец-то оказались под крышей, разве мы в силах теперь пройти обратный путь? — думал я. — Но ведь электромельнице ничего не стоит перемолоть это зерно за два часа. А еще только начинает темнеть. Что же мы будем делать до утра?»
Мы как могли боролись с одолевавшим нас сном. Начали со сказок. Мельник прилег на низенькую лавочку у стены и задремал. Устал, видно. Вскоре запас сказок иссяк, все загадки были разгаданы, играть в чет и нечет надоело (Мамука, оказывается, специально для этого взял два полных кармана мелких орешков), а до рассвета было еще далеко. Мельник тихонько похрапывал. Гигия заглянул в воронку жернова. Мельник наказывал нам бодрствовать и остановить мельницу, когда зерно будет перемолото.
— Пока рано, — сказал Гигия.
Тенго свернул пустой мешок и положил под голову. Мамука клевал носом, меня тоже стала одолевать дремота. Вскоре, наверное, всех одолел бы сон, если бы я неожиданно не вспомнил одну игру.
— Ребята, игру о знаменитых людях знаете?
Видно, мой голос прозвучал очень громко. Мамука подскочил и стал протирать глаза:
— Что?
— Знаете игру о знаменитых людях? — повторил я.
— А как в нее играют?
— А вот так… — Я оглядел лежавших на полу ребят. — Слышите, Леван, Тенго, проснитесь!
— Нашел время играть!
— А ну давай, — сказал кто-то.
— Слушайте. Нужно задумать какого-нибудь знаменитого человека, писателя, ученого или государственного деятеля. Поняли? Все равно, жив он или нет, был бы знаменит… Я задам девять вопросов, а на десятом отгадаю, кого вы задумали.
— А если мы не ответим на вопросы?
— Нет, ответить нужно на все. Поэтому вы должны хорошо знать биографию того, кого задумали, — когда родился, национальность, чем прославился…
— Хорошо, я уже задумал, — сказал Мамука и хитро сощурил глаза.
— Задумал? Ну, я начинаю.
Я загнул мизинец и спросил:
— Ученый?
— Нет, — ответил Мамука и тоже загнул мизинец.
— Композитор?
— Нет, — обрадовался Мамука.
— Государственный деятель?
Мамука задумался:
— Он был и государственным деятелем.
— Европеец?
— Нет, уважаемый, — покачал головой Мамука, — ты задал уже четыре вопроса.
— Азиат?
— Азиат. — Мамуке стало неприятно, что я отгадал.
— Не писатель ли?
— Правильно… писатель.
— Скажи мне, он грузин?
Мамука кивнул в знак согласия. А я задумался: какого грузинского писателя мог он задумать.
— Не хромал ли он? — спросил я внезапно.
— Нет, это не тот, кого вы имеете в виду, — снова обрадовался Мамука.
— Нет ли у него такого стихотворения: «Лес расцветает нарядный, ласточки в небе поют…»
— Есть, есть, — улыбнулся Мамука.