— Значит, ты задумал Илью Чавчавадзе! — воскликнул я.
Ребята развеселились. Всех заинтересовала эта игра.
— А теперь я задумаю, — сказал Гигия.
— Задумал? Начинаю спрашивать. Считай… Не жил ли он в девятнадцатом веке? — На этот раз я решил пойти другим путем.
— Нет, — покачал головой Гигия.
— Ученый?
— Ну да, Ньютон! — вырвалось у Гигии.
Все расхохотались. Засмеялся и Гигия, смущенно поглядывая на нас.
— Погоди, я задумаю другого, — взмолился он.
— Нет, на этот раз задумаю я.
— Нет, сперва я.
Ребята оживились.
— Вот я задумаю, и тебе ни за что не отгадать, — пригрозил Бачука.
— Кого бы ты ни задумал, все равно отгадаю.
— Давай пари!
— Давай! — Мы взялись за руки.
— На что? — спросил Бачука.
— На что хочешь.
— Хорошо, если я выиграю, ты сам потащишь свой мешок. — Бачука покосился на Гигию. — А если нет, снова понесу я.
— Идет! Итак, начинаю. Американец? — Я почему-то решил, что Бачука выберет дальнюю страну.
— Нет.
— Европеец?
— Два, — сказал Бачука, согнув палец, и покачал головой.
— Значит, азиат… это я уже не спрашиваю… Его войска не разоряли Грузию?
— Извиняюсь, вы ошиблись, — хихикнул Бачука.
— Не жил ли он при царице Тамаре? — вдруг почему-то вспомнил я Руставели.
— Уже четыре… не жил. — Бачука снова посмотрел на Гигию.
— Писатель? Композитор? Ученый? — засыпал я его вопросами, но все напрасно.
Я имел право еще на два вопроса, а потом должен был назвать фамилию того знаменитого человека, которого задумал Бачука.
— Может быть, государственный деятель? — спросил я наугад.
— О да, государственный деятель, — сказал Бачука. — Еще бы не деятель!
— В настоящее время жив?
Бачука захихикал:
— Жив, и ты его хорошо знаешь.
— Знаю?! — удивился я. — Никого я не знаю…
— Сдаешься?
— Сдаюсь, не отгадал, — поднял я руки.
— Проиграл пари?
— Проиграл, — смутился я. — А теперь скажи, кого ты задумал?
— Гигию! Чем не государственный деятель? Ведь он организовал помощь колхозу.
Не успел Бачука произнести эти слова, как раздался звук пощечины, потом другой, третьей, и Бачука, словно мяч, ударился о стену и растянулся. Рассвирепевший Гигия бросился было к нему с кулаками, но я вскочил и преградил ему дорогу.
— Успокойся, Гигия, хватит с него.
— Над чем смеется эта обезьяна!
— Хватит, Гигия, прости его, — стали просить и остальные ребята.
— Что я должен простить этому дураку! Нашел над чем смеяться! — весь дрожал Гигия.
— По глупости он. Хотел угодить тебе, — вкрадчиво сказал Мамука.
— Я ему дам «угодить», я из него лепешку сделаю.
— Что случилось?! — неожиданно раздался голос.
Мы оглянулись. Мельник, сидя на лежанке, протирал глаза.